Труды КНЦ вып.21 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 4/2021(12))

модель писем, которые получал Меншиков во время своей болезни от тех, кто был ему обязан лично. Еще более эмоциональное письмо Бахтина, к сожалению, не сохранившее точной датировки, но по состоянию почерка весьма близкое предыдущему, объясняет отчасти причины преданности: «Вчисле тех, комуя обязан за это вечнойблагодарностью, Ваша светлость занимает первое место, как человек, который начиная с 1827 года вывел меня на новую дорогу, помог мне сделать на ней много шагов, наконец, указал мне путь далее и далее. Все хорошее, что я достигну на этом пути, я в думе моей отнесу к Вашей Светлости. Поздравление Ваше меня искренне обрадовало, давши мне столь благоприятный случай еще прежде личного свидания изъявить Вам мои чувства...»26. Представляется, что письмо относится ко времени перехода Бахтина на службу в Канцелярию Комитета министров в 1834 г. К тому времени Бахтин был одним из опорных чиновников Меншикова, и факт того, что председатель Комитета министров граф Н. Н. Новосильцов «спрашивал» Бахтина к себе, был отражен Меншиковым в дневнике за декабрь 1834 г.27. Меншиков старался сохранить те связи, которые формировались постепенно и были его опорой на первом этапе реформ во флоте - - в других учреждениях власти они продолжали «работать», сохраняясь длительное время. В марте 1835 г. Меншиков (по ходатайству ли Бахтина или самостоятельно, остается неизвестным), направил Новосильцову частное письмо, в котором просил главу Комитета министров проследить за своевременным чинопроизводством Бахтина, переход которого в другое место прерывал срок службы в одном чине. Меншиков сопроводил письмо похвалой Бахтина и теми «рекомендациями», которые были необходимы для того, чтобы быть «на хорошем счету» на новом месте: Бахтин «во все время служения своего под моим начальством не переставал обращать на себя внимание особенной деятельностью по службе и отличным исполнением всех своих обязанностей»28. Такая практика покровительства карьере являлась, пожалуй, универсальной, широко распространенной как в дореформенной России, так и в пореформенную эпоху. С нашей точки зрения, ее нельзя признать полностью неформальной, то есть не соответствующей нормам закона. Для истории новой администрации во флоте факт чиновничьих протекций может служить источником для понимания того типа институциональной среды, которая формировалась внутри ближайших к главе учреждения подразделений. Существенное значение в этой среде играли персональные отношения, являвшиеся залогом гарантий успешной карьеры, с одной стороны, и нужных результатов службы, с другой. Однако ни случай Бахтина, ни случаи Жандра или Фишера нельзя отнести к неформальному патронату или покровительству: контекст подавления чиновных злоупотреблений в Морском ведомстве и «приведения его в порядок», олицетворяемый фигурой Меншикова, весьма влиял и на формирование его собственного стиля руководства, в котором факт протекции был весьма избирательным решением и более исключением, нежели практикой. Примечания 1РГА ВМФ. Ф. 148. Оп. 1. Д. 445. Л. 183 об. 2Будущий глава морской гидрографической части. 3Фишер К. И. Записки сенатора. М.: «Захаров», 2008. С. 45. 4Изначально он состоял в ведении мужа родной сестры князя Меншикова князя А. П. Гагарина. 5Фишер К. И. Указ. Соч. С. 45. 6РГА ВМФ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 602. Л. 74-83. 168