Труды КНЦ вып. 20 (Гуманитарные исследования) вып. 1/2021(12)

Отечественные исследователи не раз обращались к вопросу о покаянной дисциплине в Русской Православной Церкви и определяли ее особенные черты. Авторитетные специалисты по церковной истории А. И. Алмазов и С. И. Смирнов подробно изучали письменные источники, в первую очередь постановления Вселенских и поместных соборов и законодательные акты российского правительства, регламентировавшие исполнение таинства исповеди, анализировали духовническую деятельность монашествующих среди мирян [Алмазов, 1894; Смирнов, 1913]. Современные историки уделяют особое внимание реформаторским нововведениям Петра I в исповедной практике и их последствиям, привлекая новые архивные документы по отдельным регионам Российского государства [Алексеева, 2015; Постников, 2016]. На материалах приходского делопроизводства Олонецкой епархии М. В. Пулькин исследовал вопросы, связанные с церковным покаянием в XVIII веке (организация исповедного учета в сельских и городских приходах, отношение мирян к исповеди, преследование уклонявшихся от регулярного исповедания грехов перед священником) [Пулькин, 2010, 2019]. Покаянная практика в мужских и женских обителях Олонецкого уезда, однако, ранее никем не рассматривалась. Данная статья продолжает цикл работ по изучению монастырей и монашества края в первой половине XVIII века [Кожевникова, 2019-2021]. Церковное и светское законодательство о покаянной практике Каким образом законодательство регулировало общую покаянную практику? В Русской Православной Церкви до середины XVII века верующие были полностью свободны в выборе духовного отца (то есть действовал принцип «покаяние вольно есть»). Затем церковная власть запрещает монахам исповедовать мирских людей, особенно женщин. Об этом говорится в поучениях московского патриархаИосифа (1642-1652 годы): «Заповедаемъ же священноинокомъ не пріимати мірскихъ людей мужей и жонъ на исповедь, якоже священная правила повелевают, точію нужды ради да исповесть, сиречь смертнаго ради часа, аще несть мірскаго іерея, и кроме сего да не наречется къ таковымъ духовникъ, паче же къ женамъ, да не помышленіем на нихъ соблажняется, ибо діяволъ женами брань творитъ мнихомъ и святителемъ» (цит. по: [Смирнов, 1913: 37]). В первой четверти XVIII века, когда ужесточается политика российского правительства в отношении Русской Православной Церкви, появляется немало предписаний светского законодательства, касающихся покаянной дисциплины. В 1722 году совместным указом Правительствующего Сената и Святейшего синода вводилась обязательная исповедь у своего приходского священника [ПСЗ I. Т. 6, № 4052]. Покаяльная семья, ранее представлявшая исповедников, добровольно сплоченных вокруг одного духовного отца, отныне превращалась в «церковно­ административную единицу» и по территориальному признаку объединяла приходских людей одной церкви. Как пишет знаток канонического права А. И. Алмазов, строго установленные сроки для исповедания грехов долгое время отсутствовали [Алмазов, 1894: 366-367]. Предполагалось, что «духовные дети» находятся в постоянном общении со своими наставниками и регулярно «очищают совесть» перед ними. Во второй половине XVII века, после судьбоносных решений Московских поместных соборов 1654-1656 годов, направленных по воле 74