Труды КНЦ вып. 20 (Гуманитарные исследования) вып. 1/2021(12)

В 1979 году на перевеянных участках песчаных дюн кроме костных останков археологам попались новые бронзовые украшения: поясные пряжки лировидной формы, полая подвеска-«уточка» с загнутым в кольцо хвостом и двумя петлями для крепления дополнительных привесок, «шумящие» подвески, амулеты — «конь на змее», четвероногий прорезной конек, нанизанные на тонкий кожаный шнур мелкие проволочные пронизки, железные ручка и массивная цепь для подвешивания котла (четыре звена длиной 52 см). Рядом с погребениями найдены остатки очага и обломки толстостенного лепного сосуда с прикипевшими к его стенкам каплями бронзы. Недалеко от могильника, на реке Кица (приток Варзуги), обнаружено поселение более позднего времени — XV - XVII веков [Гурина, 1971: 11; Гурина, 1980; Гурина, 1984: 13-15] Есть сообщение о случайной находке рабочими в кузоменьских дюнах в 1970-х годах «двух миниатюрных бронзовых фигурок лошадей», которые были переданы в Музей-архив истории изучения и освоения Европейского Севера России Кольского научного центра РАН. В 1982 году Северодвинская экспедиция ЛОИА АН СССР под руководством О. В. Овсянникова провела дополнительные археологические изыскания в устье реки Варзуга. На участке предыдущих работ Н. Н. Гурина нашла еще несколько литых подвесок-амулетов из бронзы: ключик, двуглавый пластинчатый конек, умбоновидная бляшка со спиралевидным узором, поясные кольца, фрагменты цепочки. Все находки — это широко распространенные составные декоративные компоненты нагрудных или поясных украшений финно-угорского женского костюма XI-XII веков [Овсянников, Рябинин, 1989: 201-203]. К западу от песчаных дюн удалось найти участок с тремя неповрежденными погребениями — могильник Кузомень II [Овсянников, 1984: 25]. Частично засыпанные могильные ямы, удаленные друг от друга на 18-25 м, наблюдались на поверхности как неглубокие западания. Завернутые или накрытые лубом костяки лежали в деревянных гробовинах без крышек, на глубине 0,65­ 0,7 м от поверхности, в вытянутом положении на спине, руки вдоль туловища, головой к северо-востоку. По сопутствующему инвентарю (стеклянные бусы, металлические части ремней, подвески, застежки) и с помощью антропологов двое погребенных интерпретированы как женщины, а один — как мужчина 30­ 40 лет. В одном женском захоронении сохранились фрагменты пояса с ножом, мехового головного убора и тканой одежды, украшенные бронзовыми подвесками и нашивками. У второй женщины было ожерелье из стеклянных бус, круглых бронзовых подвесок, часть из которых имела орнамент в виде процветшего креста. У левого колена мужчины лежал рукоятью вверх железный рабочий топор (рис. 2, 3). Все три погребения рассматривались О. В. Овсянниковым как одновременные и датированы по вещам концом XII — началом XIII века. Этот вывод подтвердило радиоуглеродное датирование образцов органики, взятых из двух погребений — 740± 10 и 750± 10 л. н., то есть приблизительно 1200­ 1210 годы н. э. [Овсянников, 1982а: 7-8; Овсянников, Рябинин, 1989: 205-208; Ясински, Овсянников, 1998: 30-34]. Анализируя материалы из Кузомени, Н. Н. Гурина сделала предположение о наличии в раннем Средневековье на Терском берегу «финноязычного населения, близкого приладожскому» [Гурина, 1984: 14]. О. В. Овсянников и Е. А. Рябинин более осторожно высказывались о «финно-угорской, в широком понимании этого термина» принадлежности могильников Кузомень I и II и «направлении 52