Труды КНЦ вып. 20 (Гуманитарные исследования) вып. 1/2021(12)

строители железной дороги пользовались этим «для поправки здоровья», особенно в условиях нараставших продовольственных трудностей лета — осени 1917 года. Здесь можно было найти «и уху из ершей, семгу, картофель, крупчатку, молоко, яйца, простоквашу, творог, масло, баранину, кур и прочие лакомства». При упоминании этих, казалось бы, вовсе не деликатесных продуктов, «у петроградца, — по словам очевидца, — повышается температура и делается сильный озноб» [Построечник, 1917: 29 октября]. Автор посетовал и на то, что, несмотря на хорошие уловы рыбы, в частности, кумжи, которая «не уступает по вкусу гатчинской или финляндской форели», у железной дороги «рыболовных организаций не существует». Это дало ему основание утверждать, что на линии между Кандалакшей и Мурманом «рыбный промысел развит слабо», ведь рыбу ловят «исключительно местные лопари». Традиционная промысловая деятельность коренного саамского населения края воспринималась трудовыми мигрантами как своего рода повинность в пользу появившихся здесь государственных институций: «Лопари эти находятся на учете у железной дороги и, согласно контракту, по определенной цене обязаны весь улов сдавать в кладовые дистанции». На практике же это выполнялось плохо: «рыба продается по дорогой цене в частные руки, а в кладовые попадает лишь малая толика улова» [Построечник, 1917: 2 ноября]. Из газетной публикации читатель газеты «Мурманский путь» узнавал о том, что ст. Кандалакша соединена с морской пристанью одноколейной веткой, а лежащее в трех верстах одноименное село расположено по обоим берегам устья реки Кандалакши и чрезвычайно живописно. В нем насчитывалось до 260 дворов, три церкви и до 800 бараков казенных построек, 7-8 лавок, к пристани подходили грузовые и пассажирские пароходы. В селе «можно получить какую угодно провизию», «Кандалакша славится своей копчушкой, т. е. копченой маленькой селедкой, сезон которой август и сентябрь. Здесь устроены специальные для этой цели рыбокоптильные заводы» [Построечник, 1917: 1 ноября] (рис. 2). Дальнейший рассказ очевидца, хорошо осведомленного о процессе изготовления копчушки жителями Поморья, лежит на стыке этнографического и технологического описаний: «Копчение сельдей производится таким образом. В деревянные громадных размеров ящики кладутся рядами предварительно нанизанные на железные прутья сельди, в середине ящика разводится огонь, и крышка ящика плотно закрывается, затем ящик ставится в земляные печи; через 2-3 часа сельди готовы» [Построечник, 1917: 1 ноября]. Отмеченные М. В. Ивановой и О. В. Шабалиной характерные для XIX века особенности организации внутренней торговли на территории Кольского полуострова, которые были связаны со спецификой расселения жителей края и с практическим отсутствием путей сообщения по суше, сказывались и на структуре торговых сделок в начале ХХ столетия. Среди участников внутренней торговли исследовательницы выделили национальные группы населения, которые осуществляли традиционную трудовую деятельность. В эти группы входили саами (лопари) — коренные жители региона, поморы как старожильческое население края и пришедшие на полуостров после 1880-х годов коми-ижемцы, которые наряду с финнами и норвежцами стали этническими мигрантами. Противясь ассимиляции, они существовали внутри своей экономической модели, отличавшейся первостепенной ролью коммерческого оленеводства и допускавшей также оседлый тип поселений [Иванова, Шабалина, 2019б: 58-59]. 39