Труды КНЦ вып. 20 (Гуманитарные исследования) вып. 1/2021(12)

и тогда мы сможем купить тебе коньки, пригласить учителя и начать учить тебя музыке на скрипке или пианино» (С. 7). Программа-минимум была выполнена. У Игоря был абсолютный слух, он начинает учиться музыке. Родители пополняют библиотеку из произведений классиков русской литературы. В 1930 году, когда родительская семья распалась, отец уехал в Ташкент, но переписка и встречи с ним не прекращалась до смерти отца. Переписка была частой, писали друг другу обо всем. Игорь-школьник отчитывался о своих успехах в учебе: «Можешь меня поздравить с благополучным окончанием 13-го семестра и переходом в 14-й. Перешел я в числе первых учеников, хотя математика у меня все же хромает, но не было по ней ни одного неуда, а были 3 хора, 2 уд. с плюсом. С математикой ты меня не поздравляй» (С. 10). Разносторонность интересов и занятий отличали Игоря с детства. Учась в школе, он успешно занимался рисованием, а также увлекался спортом, был чемпионом Ленинграда в своей возрастной группе по прыжкам в высоту. В 8-м классе он получил настолько серьезную травму руки, что это, без преувеличения, повлияло на всю дальнейшую жизнь. От поступления в Горный институт пришлось отказаться. Отцу он пишет: «24.12.34. В Горный я решил не поступать, мне будет плохо работать со сломанной рукой. Решил поступать в Институт гражданской архитектуры, но, может, буду стараться поступать и в Горный» (С. 12). В 9-м классе Игорь занимался на курсах по подготовке в институт, но курсы, школа и лечение руки оказались несовместимы. Окончив школу в мае 1935 года, он занимался рисованием все лето, которое провел у отца в Ташкенте. Однако в Ленинградский институт инженеров коммунального строительства (ЛИИКС)1его не приняли — туда принимали только рабочих — и сообщили об отказе поздно, когда во всех вузах прошли приемные экзамены. Пришлось поступать на курсы Облпрофсовета для подготовки в вуз, на которых не было рисования. Таким образом, профессиональный выбор разносторонне развитого, обладающего многими способностями Игоря Белькова был сделан в условиях объективных ограничений (физических и социальных), но, по всей видимости, почти безболезненно: «2.10.35 г. <... >. Конечно, я буду стремиться попасть в институт, но если туда не попаду, с не меньшим удовольствием я останусь в Университете на геологическом факультете» (С. 14). Он мог стать художником или архитектором, но в конечном счете согласовал объективные возможности с «интуитивным» внутренним тяготением к сфере геологии. В канун нового 1936 года он делится с отцом: «Постепенно я укрепляюсь врешении идти в Университет, на геологическое отделение. Не думаю, чтобы это было, или вернее будет ошибкой с моей стороны. Меня туда тянет, и я при всем своем желании не могу найти такое чувство к строительному институту, что большой ошибкой было бы, если я пошел бы туда, куда не особенно хотел, куда меня не тянет ... Знаю, что тебе было бы приятнее меня увидеть архитектором, чем геологом, но что же поделаешь? Во всяком случае, я уверен, что будущее подтвердит мои расчеты. С этой надеждой я и вступаю в 1936 год, и я думаю, что ты с большой радостью увидишь меня удовлетворенным геологом, чем разочарованным архитектором» (С. 14). Судя по переписке, отцу не нравился выбор специальности сына. Игорь пытался убедить отца, вновь и вновь возвращался к обсуждению этого вопроса, 1 В настоящее время Санкт-Петербургский государственный архитектурно­ строительный университет. 12