Труды Кольского научного центра РАН. №6, вып. 19. 2020 г.

больной, на охоту ходить не мог. Так я с четырнадцати лет начал стрелять грачей, ворон. Грачи — ничего, а вороны невкусные. В армию меня забрали в сорок третьем после девятого класса». На фронт он не попал из-за плеврита, заработанного в период военной подготовки. Как вспоминает Владислав Михайлович: «Во время войны было голодно. А в армии, наоборот: кормили хорошо, а вот одежда не подходила. У меня ворот шинели застегивался, чуть ли не на животе. Вот и заболел. В госпитале меня солдаты постарше подкармливали, часть своих порций отдавали. Так я за месяц на одиннадцать сантиметров вырос. Сначала на меня внимания особо не обращали. А потом приехала комиссия с проверкой. Причем, главный врач — немец. Так вот он точный диагноз поставил и дал всем «разнос». Так я заработал инвалидность, но документ уничтожил, так как мне было неловко, что я такой молодой и вдруг — инвалид. Потом, когда я из армии в сорок четвертом вернулся, я за десятый класс сдавал экзамены экстерном. Родители вернулись уже в Вологду». Студенческие годы Война закончилась, и возникли проблемы мирного времени: «После войны не хватало студентов на «мужские» специальности. И вот в Вологду приехал профессор из Ленинградского горного института. Он договорился, чтобы в Вологде были организованы занятия с теми, кто из-за войны не окончил школу, с тем, чтобы по окончании занятий сдать экзамены экстерном. Нас было человек сорок. Причем были и старше меня по возрасту. Один раз, помню, вызвали одного отвечать, он что-то говорил, а потом вдруг замолчал. А я из-за плохого зрения за первой партой сидел и увидел, что с ним что-то не то. Он как стоял, так и рухнул, и лежит на полу. У него голодный обморок. Учительница вскочила, побежала. И другие учителя тоже прибежали. Дали ему маленький кусочек хлеба и воды, когда он очухался. Экзамены смогли сдать только одиннадцать человек. Нам показали аттестаты, мы расписались, но аттестаты на руки не дали, а отправили прямо в Ленинград в Горный институт. Я хотел учиться на зоолога, но получилось, что поступил в Горный, зато там была самая высокая стипендия (рис. 4). Жил в общежитии. Подрабатывал иногда в сорок пятом, сорок шестом на разборке разрушенных зданий. Почему-то больше разрушенных зданий по углам было, на перекрестках. Видимо туда бомбы легче попадали. Место расчищали, кирпичи вывозили, и на том месте не строили, а делали скверы, как на Моховой, где тетя Зоя жила. Там, напротив церкви, сквер, а раньше там был дом, в который бомба попала во время войны». Студенческие годы более всего запомнились нуждой: постоянное недоедание, отсутствие нормальной одежды: «В сорок седьмом завербовался я и еще один студент на лето в экспедицию в Калининскую область, там проводились угольные разработки. А потом случилось так, что завхоз и шофер нашей экспедиции поехали с деньгами за продуктами и исчезли. Машину потом в Прибалтике нашли. А мы остались без продуктов. Голодали сильно. Тогда еще карточная система была. ГЦавель один варили. Потом сказали, что привезли муку. Нужно было идти за ней в деревню. Пошли мы с товарищем, а сил идти нет. Он сел, и всё, дальше идти не может. Я набрал муки, дошел обратно до товарища. А он от голода прямо так, сухую муку стал губами есть.» 129