Труды Кольского научного ценра РАН. № 1 (11), вып.18. 2020 г.

товары, принадлежащие к сальным промыслам, выписей», подтвердить новыми указами. «Что же принадлежит и до сала, кое промышляют на Ладожском озере, то для одной имоверности и пресечении тайнаго из других мест, под видом онаго провоза, и оное промышленникам, привозя в Шлиссельбург, продавать за надлежащую по договору цену определенному от него Господина Генерал- Лейтенанта Сенатора и кавалера прикащику», в порядке, аналогичном установленному в Беломорье, у Архангельска [Полное собрание..., 1830: XIII, 188-190]. Акционирование общей собственности монастыря вызвало конфликты, в том числе и с другой стороны. Присвоение в своих целях формальными «собственниками» пожертвований, привозимых в Пигматку на счет всей монастырской общины, спровоцировало затяжной кризис в обители, в течение 1750-1770-х годов [Гурьянова, 1989: 238]. Однако на фоне предшествующих казенных проектов деятельность компаньонов выглядит успешной: монополия П. И. Шувалова на продукцию северных промыслов в течение двадцати лет, до уничтожения откупов, интегрировала ключевые отрасли народного хозяйства севера, распространилась на промыслы Зауралья и Поволжья [Там же: XVI, 32- 35, 37-38]. Говоря о конструктивном сотрудничестве с государством, мы не можем, впрочем, исключать и то, что выговский опыт судостроения по восточному берегу Онежского озера, на Вянгинской, Пигматской и Повенецкой пристанях был также связан с государственной «корабельной» повинностью. Еще в 1700 году в отписке царю Петру I новгородский митрополит Иов жаловался на разорение и оставление местными крестьянами, при активной поддержке соседствующих выговлян, корабельных «кумпанств великого государя», расположенных в волостях Хутынского, Вяжицкого и Тихвинского монастырей [Юхименко, 2002: 31-33]. Как известно, затея с «кумпанствами» на этом закончилась, однако особые отношения с российским правительством, в той или иной форме, защищали многих выгоречан от возвращения в крепостную зависимость к монастырям. Формальная приписка выгорецких «пустынников» к обслуживанию доменного завода в Повенце после создания олонецких петровских заводов в 1703 году была в этом смысле не так важна, как именной царский указ от 13 августа 1704 года об учреждении первой промысловой монополии — «меныпиковской компании». Уже в сентябре того же года выговцы впервые получили официальный указ за подписью А. Д. Меншикова, губернатора Ингерманландской губернии, в котором содержалось разрешение прислать «писмо за руками» с изложением просьб. В то время «вольным людям» свободный торг добычей морских промыслов был запрещен, а «в Поморские монастыри» велено было «отнюдь с них ничего не имать» [Полное собрание..., 1830: ГѴ, 264]. Данилову же была обещана защита от всякого «утеснения» в трех указах А. Д. Меншикова и Петра I от 21 июля 1710, 12 мая 1711 и 5 марта 1714 годов, «когда посылаются от них люди в уезд и на море и в города ради промыслов, для покупки и для торгу», чтобы не терпеть «от всяких чинов, а паче от духовного, обиды и в вере помешательство» [Юхименко, 2002: 43^17; 2008: 485]. Закрытие Повенецкого завода из-за низкого качества продукции означало устранение одного из рациональных обоснований особого статуса Выгореции в Российском государстве. Когда такая опасность впервые возникла в 1723 году (момент создания на Выгу знаменитых «Поморских ответов»), выговские 71