Труды Кольского научного ценра РАН. № 1 (11), вып.18. 2020 г.

Шуньга), Поморского (Сумпосад, Лапино) и Карельского Беломорья («лопляне», то есть северные карелы) [Мошина, 1997]. Экстенсивность и экспансивность стиля хозяйствования определялись самой экологией, провоцировались обстоятельствами бытовой жизни выговлян так же, как и всех прочих местных обитателей. «Вельми о сём печашеся со всяким тщанием и усердием, великую ревность показоваше, чем бы можно бедному братству помогать и прокормити, овое с первых годов от ловитвы и на ярманки, и на Петровския заводы рыбу сиги отвозиша и продаваше и на те денги хлеб покупаше. А овое и на хлеб меняше и кормяшеся. Тогда бысть еще всякая скудость в братстве, много годов хлеб соломенной ядаху и благодаряше Бога: тогда с первых годов рыбы везде много добывали, а братство было менши. А оной брат Стефан великой охотник на рыбную ловлю и мастер неводов и сетей ладить, до самой старости все в рыбной ловитвы множество лет без премены» [Филиппов, 1862: 316-317]. Упомянуты и другие промысловики разных локальных и этнических групп: карел Тимофей, заонежанин из Кижей — Лука Федорович, ходивший для промыслов на Мезень, Печору, Канин Нос и другие места [Мошина, 1997]. Вошел в выговскую историю и другой рыбак и охотник, торговец и промысловик Иван Емельянович Старцов: «все в посылках сперва хождаше от монастыря на море Мурманское для рыбной ловли и на Канин нос для промысла рыбнаго и звериного, а то и на Ладожском, ради же промысла рыбного, на Валамском острове промышляше, и на судах ездяше под взвозом в Санкт Питербурх, а ово живяше в Сумы для отпусков на море судов и братии на промыслы на Грумант и на Новую Землю и на Канин нос, а иногда покупая нерпы на братство у морских промышленников. Всегда за послушание в братских домовых трудах и в посылках до самой старости труждашеся, еще и последняго года ездил к морю для покупки нерпей» [Филиппов, 1862: 319-321]. В целом же периодические экспедиции за тюленями, моржами, белугами, нерпами снаряжались выгорецкими староверами, поморцами-даниловцами и на Печору, Маточкин Шар, Вайгач и достигали традиционным путем (для «кочей» — традиционных морских судов Беломорья) Обской губы [Мошина, 1997]. Иван Старцов был уроженцем деревни Хашезеро Шунгского села, скорее всего, именно он держал постоялые дворы выговцев и в Сумском посаде, и в Хашезере. В свою очередь, крестьяне Шунгского погоста расселялись на противоположном берегу Онежского озера, в выговских Суземках, вокруг даниловской пристани Пигматка (селение филипповцев из так называемых «новоженов»). Можно было бы предположить, что шунжане как-то особо вовлечены были в судоходство выговских предпринимателей, но то же самое можно сказать и о жителях близлежащих Толвуйского, Челмужского, Выгозерского и даже Шальского погостов, окраины которых плавно переходили в Выгорецкие суземки [Есипов, 1861: 441-442, 488-490]. Только на Онежском озере выговские пристани «с келиями для приезда братских посылыциков» находились в Шуньге, Толвуе, Хашезере, Вытегре (казенная Вянгинская 64