Труды Кольского научного ценра РАН. № 1 (11), вып.18. 2020 г.

воду в ведрах на хлебозавод. «И все-таки 27, 28 и 29 января мы стояли с утра до позднего вечера на лютом морозе у булочных и ждали хлеба. В эти дни мы не работали» [Козупеева, 2010: 47]. Большой заботой и печалью для Тани были родные, которые, от голода и болезни слегли в начале года. Ее мучило то, что они больные лежат дома и не только страдают от голода, но и беспокоятся о ней. «Когда я выкупала хлеб, я делила его пополам и одну половину отдавала Юрику — у него была рабочая карточка. Вторую половину делила еще пополам — нам с мамой поровну. А когда я приходила с работы домой, они вытаскивали из-под подушки по кусочку хлеба и просили меня съесть. Я отказывалась. Они так боялись, что я тоже свалюсь» [Там же: 48]. «29 и 30 января я ходила в булочную на кольцо Ломоносовского завода, там давали хлеб без прикрепления карточек. Эта булочная была ближе к хлебозаводу. Мороз страшный, спрятаться некуда, да и уйти из очереди нельзя, а вдруг не признают? Вчера мама и Юрик ничего не ели, и я тоже. Только поздно вечером получила хлеб сразу за два дня — вчерашний и сегодняшний» [Там же: 47]. Очереди несколько уменьшились только в феврале 1942 года, когда заметно улучшилось снабжение города. Причиной тому была работа ладожской трассы и эвакуация тысяч людей в январе-феврале. Весной 1942 года значительно повысились нормы выдачи хлеба, реже стали задерживать выдачу продуктов по карточкам. Продукты по карточкам выдавали в разных местах, но чаще всего в магазинах и столовых. Многие столовые были ведомственными, посторонних туда не допускали, поэтому талоны удавалось отоварить быстрее. Такие карточки имела и Татьяна, которая работала на вагоноремонтном заводе. «Питались мы в столовой мыловаренного завода. Меню было небогатым и однообразным. В этот период кормили нас в основном горохом: суп-горох, каша, размазанная по тарелке (60-80 граммов), тоже гороховая и маленькая котлетка на мясной талон. Тогда каждую порцию взвешивали на весах. Меню всегда было одно и то же, но так как мы постоянно испытывали чувство голода, оно не могло нам надоесть» [Там же: 64]. Все свои карточки Таня и ее подруга проедали в столовой, но и дома хотелось есть. На выручку пришел подножный корм. Весной 1942 года в оврагах и пустырях собирали лебеду. «Шли домой и принимались за обед. Это был весенне­ летний обед: щи из лебеды, котлеты из лебеды, тушенка из лебеды. И так каждый день» [Там же: 62]. Вспоминает она и о новых источниках питания, которые появились с начала 1942 года. Это была продовольственная помощь, которую блокадникам оказывали партизаны. Весной 1942 года партизаны привезли в Ленинград картошку, которую распределили по предприятиям. Татьяна, как и каждый работающий на заводе, получила три килограмма картошки. «Это была для меня уже вторая военная картошка. Первую я купила летом 1942 года на рынке, когда получила по страховке за папу 3000 рублей. Три тысячи рублей для истощенного человека хватило на три сытных обеда» [Там же: 68]. Положение постепенно улучшалось. Карточки отоваривались полностью, но истощенным ленинградцам этого было мало. «В 1943 мы еще не наедались досыта, но и от голода не умирали. По карточкам получали уже по 500 граммов хлеба, и все-таки постоянно хотелось есть. Я приспособилась из хлеба варить суп и кашу — так казалось сытнее. Из 300 граммов готовила обед, а двести съедала хлебом, да еще мечтала, как досыта буду есть такую кашу, когда кончится война» [Там же: 69]. 166