Труды Кольского научного ценра РАН. № 1 (11), вып.18. 2020 г.

случае изучение этой проблематики прекрасно обеспечено источниками — документами канцелярии попечителя Санкт-Петербургского учебного округа и обширным университетским и ведомственным делопроизводством, хранящимися в ЦГИА СПб и РГИА. Возглавив Санкт-Петербургский учебный округ в самом конце 1810 года, С. С. Уваров отвечал за состояние всех учебных заведений округа, подведомственных МНП, в том числе за университет, который только предполагалось открыть. Круг его власти был определен «Предварительными правилами народного просвещения» (1803) и Указом об обязанностях Комиссии училищ. Попечитель представлял на утверждение министру народного просвещения кандидатуры профессоров университета и директоров гимназий, один раз в два года осуществлял осмотр училищ округа, участвовал в работе Главного правления училищ, экспертного органа при министерстве, занимался финансовой и хозяйственной частью всех учебных заведений [Галиуллина, 2010: 242; Андреев, Цыганков, 2015]. Уварову предстояла работа по созданию центра подготовки педагогов для училищ не только столичного округа, но и других округов, Главного педагогического института (далее — 1ПИ), проект которого был представлен министру народного просвещения А. К. Разумовскому в 1811 году. Базой для такого центра становился Педагогический институт (далее — ПИ), который в год начала управления Уварова находился в трудных условиях. Сказывался недостаток штатных единиц профессоров и преподавателей: для 150 студентов их было всего 12, не считая 4 магистров [ЦГИА. Ф. 13. On. 1. Д. 666. Л. 1—3]. Неудовлетворительными были условия обучения, содержания и проживания казеннокоштных студентов, размещавшихся как в здании бывшей Учительской семинарии на 6-й линии Васильевского острова, так и в некоторых «покоях», отведенных институту в здании Двенадцати коллегий. Неприспособленность и теснота помещений, особенно студенческих комнат, однообразное питание вместе с перегруженностью учебными предметами становились причиной высокой заболеваемости и даже смертности студентов ПИ в 1805-1811 годах, что отражают архивные дела. Типичной можно назвать ситуацию, описываемую в донесениях Конференции ПИ попечителю в начале 1811 года: «Конференция имеет честь донести Вашему сиятельству, что окончивший курс наук и находившийся в клинической больнице студент онаго института Григорий Стефановский 26-го минувшего февраля умер от чахотки» [ЦГИА СПб. Ф. 139. On. 1. Д. 511. Л. 1]. Через два месяца Уваров вновь извещал министра народного просвещения о том, что «окончивший курс наук и находившийся в клинической больнице студент онаго института Федор Проклимантов сего 9-го апреля умер от чахотки» [ЦГИА СПб. Ф. 139. On. 1. Д. 511. Л. 2]. Вскоре попечитель получил от Конференции института еще одно извещение о смерти студента: «Окончивший курс наук студент Яков Касимовский, который назначен был Конференциею в воспитанники Императорской академии наук по части естественной истории и коему позволено было начальством отправиться на время Псковской губернии к помещику Микулину для обучения детей его, сделавшись больным простудою еще до отъезда своего, сего июня 2-го дня умер в клинической больнице» [ЦГИА СПб. Ф. 139. On. 1. Д. 511. Л. 4]. Все трое умерших уже окончили трехлетнее обучение в ПИ, на которое государством были затрачены немалые деньги, но оставались в ведении Института и, как можно видеть, не отличались крепким здоровьем. Кроме них за предыдущие 7 лет существования ПИ умерло, судя по архивным данным фонда 13 ЦГИА СПб, еще 8 студентов: Потакинский, Новицкий, Михайловский, Касаткин, Сурковский, Скобников, Кротков, Самарин. 110