Труды КНЦ вып.16 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ) вып. 2/2019(10))

и размещали команду. В кормовой части устанавливали жилье (каюту) для кормщика (капитана). Тут же хранились и мореходные инструменты. В средней части судна находился грузовой трюм глубиной до 4 м. Рангоут (парусная оснастка) судна состоял из трех мачт с прямыми на реях парусами. На бушприте парус не ставили. Галс переднего паруса притягивался к наветренному блоку блиндарея и, таким образом, наветренная часть паруса выполняла функции кливера» [Генриот 1974: 113-114]. Парусная оснастка лодий позднего периода их существования несколько отличалась от представленной в труде Э. Генриота. Паруса на носовой и средней мачте оставались, как в описании Генриота, а парус на задней, несколько укороченной мачте был уже не прямым, а шпринтовым, По-поморски — рейковым , то есть с растяжкой из косой реи и трапециевидной формы, скользящим по мачте с помощью блоков и линей на нескольких матерчатых петлях. При попутных ветрах в том и другом случае судно показывало отличную скорость, делало переходы до 300 км в сутки. На больших лодьях было по два якоря весом до полутонны каждый и, кроме того, имелся еще один запасной якорь». Отсутствие у лодий «яйцевидной» формы днища, противостоящей раздавливанию льдами, привело к окончательному исчезновению этого старинного типа судна, несмотря на многие его частные преимущества. Уже с 1880-х гг. ни в одном реестре судов, плавающих в Белом море, лодьи не встречаются. Поморский коч. Основной недостаток поморской лодии как судна для плавания во льдах оказался преодоленным в поморском промысловом коче . Хотя норвежцев архангельские поморы называли кочьманами , название судна «коч», вопреки Э. Генриоту [Генриот, 1974: 112] и П. А. Богославскому [Богославский, 1859: 41], не является заимствованным от скандинавов. Вероятнее всего, данный тип судна получил свое название благодаря наличию на уровне ватерлинии набитого поверх досок бортов второго деревянного пояса из толстых дубовых досок, предохраняющего от трения бортов о лед. Такой пояс во всех поморских говорах именовался коцем или кочем . Дубовые доски для собственно коча , навесного руля и порубня — обвода вокруг судна поверх самой верхней доски бортов, стягивающего судно в одно целое, кораблестроители поморы закупали у купцов в Архангельске или, действительно, за границей — в Норвегии. Как и все суда, возникшие в Поморье после лодий, кочи обладали классическим для морского транспорта Белого моря круто выгнутым от килевого бруса вверх днищем, благодаря которому корабль, когда льды вокруг него смыкались, выдавливало вверх. Г. С. Дмитренко возводит время возникновения русских поморских кочей к периоду XI в. [Дмитренко, 2003: 47]. Ни один народ Северо-Западной Руси, способный строить морские суда, так рано не добирался до берегов Белого моря. Передовые группы предков вепсов и карелов к берегам Поморья вышли никак не ранее конца XII в. [Бубрих, 1947: 36, 38], а русские — только в последней трети XV в. [Мюллер, 1947]. Не только ко времени составления «Переписной книги Обонежской пятины» (1563-1564 гг.), но и вплоть до конца XVII в. русские в западном Поморье смогли ассимилировать карелов лишь на побережье между устьем реки Нижний Выг и устьем реки Нюхчи. И поэтому в русских письменных источниках он назывался Русским берегом , тогда как к востоку от него берег писался Карельским берегом , а к востоку — Карельской стороной Онежского 70