Труды КНЦ вып.16 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ) вып. 2/2019(10))

жены Салдырга и где был совхоз под номером 333. Салдырга построил полуземлянку тьер тура казала в логу езек Кислинка» [Каинчин, 2002: 93]. По воспоминаниям Д. М. Болтошева, сына Салдырга, в Куйача (Куягане) жил брат матери — Чиков Чынык. «В 1942 г. мы переселились в колхоз «Светлый путь» в Усть-Кане. Там жили наши родственники — Тайтаковы. Наше добро поместилось в два мешка. Мы их приторочили к седлу. Сели на коней и поехали домой» [Там же: 37]. «Сестры Алтын и Кюндюй вместе с Турдубеком дошли до Алтая. Стали работать в коммуне «Свет Алтая». Жили у знакомых туратинских казахов. Здесь же работали их родственники Тайтаков Бачим и его жена Кюртен. Сестры женили Турдубека, в 1939 г. родилась дочь Лидия. Вскоре Турдубек отправился на войну и погиб. Сестра Кюндюй отправилась в Ело, где жила сестра Тантак. Сестра с мужем Солон укрывали ее в шалаше в лесу (боясь преследований, что они помогают беженке), одели, обули и отправили обратно в Тураты. Кюндюй вышла замуж за сына казаха, у которого они жили. С мужем Яковом они родили двух сыновей, старший умер еще в детстве. Кюндюй жила в городе с сыном Иосифом» [Баштыкова, 2012: 126]. Отчетливо сохранились в исторической памяти народа остававшиеся на Алтае старики и старухи . «У старухи Качаковой Табжуурат арестовали и увели всех сыновей — одного звали Колько, другого — Ойзу, третьего... Старуха осталась одна в аиле. Отрывая свои волосы, плача и стеная, осталась одна.» [Сартакова, 1995: 105-106]. Сюжеты об ожидании ссыльных дочерей и сыновей составляют отдельную группу. «В местности Сетерлю жили Карамай и Тантылай Яковы. Старшая дочь Карамчы вышла замуж за сына Мантьы Кульджина — Яжная. Родила одного сына. Яжнай умер. Карамчы отдали замуж за брата Яжная — Яла (Тьала). Родила двух сыновей. Когда старшему было 5 лет, а младшему 5-6 месяцев, семья была отправлена в ссылку. Через 9 лет Карамчы вернулась из ссылки, из Нарыма. Вернулась одна. Мать же ее в течение многих лет ждала ее; каждый день всегда всматривалсь в людей, проезжающих мимо их аила, по дороге. Ждала дочь» [Кыдыева, 2007]. В результате чудовищной политики раскулачивания и репрессий многие семьи потеряли друг друга. Тема разъединения семей , пребывания в детдомах объединяет отдельную группу мотивов. Младшая сестра отца Янга (Тьанга) по причине болезни была оставлена в Нарыме. «Слышала я, как разговаривали сестра и брат. Они говорили о том, что невозможно забрать ее с собой. Идемте. Через некоторое время брат вернулся обратно и сказал: «Ты ничего не бойся. Когда ты выздоровеешь, я обязательно вернусь и заберу тебя на Алтай». Он погладил меня по голове и поцеловал. И они ушли. Я потеряла сознание. Пришла в себя в больнице. Люди в белых халатах называли меня Валя. Меня отдали в детдом. После детдома работала в Томском меланжевом комбинате, потом на швейной фабрике <.>. Но никак не могла вспомнить, где я родилась. Жила в общежитии. У меня была отдельная комната. Однажды в воскресенье лежала в кровати и слушала передачу. Рассказывали про успехи Ябоганского совхоза. Как услышала это название, не знаю, что со мной случилось! Я вскрикнула, вскочила. Плакала и смеялась. Услышав название моей родины, ко мне вернулась моя память. Получив отпуск, приехала на Алтай, увидела своих родных» [Баштыкова, 2012: 127-128]. 131