Труды КНЦ вып.17(ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ) вып. 2/2019(10)

об исследователях, которых Калина Архипов водил по окрестностям озера Мончи, позволяет идентифицировать и выделить его среди других экостровских Архиповых, отличить от упомянутых ранее Фомы Архиповича (проводника Риппаса) и Мирона Архиповича (проводника Висконта). Правда, как следует из очерков, некоторых путешественников могли сопровождать или сталкиваться с ними при тех или иных обстоятельствах разные Архиповы. В-третьих, характеристика Калины Ивановича как проводника становится основополагающей для его жизнеописания, возвышая масштаб его фигуры, начиная с переломного момента встречи с незнакомым исследователем, до первооснователя города. По сути, в работе проводником нет ничего примечательного. Это был стандартный дополнительный промысел для имандрских саамов — водить приезжих чиновников и ученых по малоизведанному Кольскому краю. Однако в случае Калины Ивановича акцент от экономической деятельности сместился в сторону сопричастности к освоению районов Монче-тундры, индустриальному развитию региона и рождению нового города. Основатель и культурный герой На первый взгляд тот факт, что Калину Ивановича Архипова в современных справочных и публицистических текстах принято называть «основателем небольшого лопарского поселения на Монче-губе», «старейшиной рода» [Архипов Калина... (а) и (б), ЭР], может вызвать удивление. Как уже было отмечено, Монче-губа относилась к семейным угодьям экостровских саамов по обычному праву с незапамятных времен, что отразилось уже в первых письменных источниках, упоминающих саамские угодья на Кольском п-ове. Почему «основателем» и «старейшиной» должен считаться Калина Иванович, а не его отец Иван или дед Левонтий, чьи имена сохранились в истории, а летние тони также находились в Монче-губе, без знания историко-культурного контекста понять сложно. Безусловно, Калина Архипов не был первым саамом, поселившимся в районе будущего Мончегорска. Однако он стал первым оседлым саамом Мончи, что ознаменовало собой важнейший этап в истории и этнографии кольских саамов этого края. В официальных документах Монче-губа как населенный пункт до 1935 г., когда получила статус рабочего поселка, практически не значится и даже не обозначается на картах вплоть до 1932-1933 гг. [Карта..., ЭР]. Не было зафиксировано в этом районе и саамов как оседлого населения; возможно, поэтому окрестности озера Мончи не вносили в списки статистических, антропологических и других видов общественных и гуманитарных исследований (см., напр.: [Золотарев, 1928: 17]). Надо сказать, что и в целом по Кольско- Лопарскому району, согласно Похозяйственной переписи 1926-1927 гг. оседлые саамские хозяйства являлись редкостью и составляли лишь треть от всех имеющихся (50 из 149) [Похозяйственная перепись..., 1929]. У Калины Архипова в Монче-губе первоначально имелась только летняя избушка для ведения сезонных летних промыслов, его зимнее жилище располагалось в с. Половинка, в двух километрах севернее станции Имандра. На постоянное жительство Калина Иванович перебрался в Монче-губу, только когда началось планомерное изучение и освоение Монче-тундры и прилегающих к ней районов [Лейбензон, ЭР]. Переход к оседлому образу жизни символически был зафиксирован 75