Труды КНЦ вып.17(ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ) вып. 2/2019(10)

невозможно ввиду особой тяжести проступка. Поэтому директор ГПИ руководствовался параграфом 97, предусматривавшим исключение студентов за особо важные проступки, отмечая, что поступок Федорова противен «доброй нравственности» [РГИА. Ф. 733. Оп. 93. Д. 38. Л. 1 об.]. Так как по уставу ГПИ воспитанники, исключенные из института, не могли в дальнейшем состоять на гражданской службе, то Андрея Федорова на основании постановления 1811 г. «Об отсылке в военную службу казенных воспитанников и студентов из разночинцев за развратное поведение и важные преступления» [Сборник постановлений..., 1875а: 702-703] было решено отдать в солдаты. Несмотря на строгие требования к студентам и воспитанникам ГПИ и многочисленные ограничения, представляется, что питомцы института были в духовных семинариях выход из духовного сословия был осложнен, перспективы мирской службы очень призрачны, а материальные средства к существованию ничтожны в ожидании вакансий в церковных приходах. Окончание же ГПИ являлось реальным шансом покинуть духовное сословие и выстроить престижную педагогическую карьеру. Оно давало «поповичам» возможность занять учительскую, а при должном усердии и способностях и профессорскую должность и таким образом стать частью не только свободной, но и уважаемой социально-профессиональной группы. Таким образом, учеба в ГПИ и государственных учебных заведениях ему подобных являлась одним из немногих лифтов социальной мобильности в сословном обществе, посредством которого лица из духовного состояния могли попасть в другое сословие [Манчестер, 2015: 14-15]. Важен вопрос самооценки положения студентов и воспитанников ГПИ и его оценки исследователями. Оценка условий обучения в институте и положения студентов в немногочисленной мемуаристике неоднозначна. Так, А. В. Романович-Славатинский в своем очерке о выпускнике института Н. Д. Иванишеве, писал о ГПИ: «...Это было заведение вполне закрытое. Миддендорф, содержавший когда-то пансион для мальчиков, водворил и в институте настоящий пансионский режим, приноровленный для малолеток. Он следил не только за поступками воспитанников, но старался проникнуть и в их помыслы. Жизнь в закрытом заведении под ферулой такого тяжелого начальника была куда как печальна и монотонна. Содержание воспитанников было более чем скудное: нередко приходилось бывать впроголодь» [Романович- Славатинский, 1876: 29]. Автор некролога о выпускнике ГПИ К. Д. Краевиче, подписавшийся криптонимом «К. М.», отмечал: «Четыре года, проведенные в этом закрытом заведении при довольно тяжелой нравственной обстановке (курсив наш. — С. К, Т. Ж.) (директором его был известный И. И. Давыдов — словесник и математик, человек весьма тяжелого нрава), прошли в беспрерывных занятиях» [К. М., 1892: 113]. Директор ГПИ был наделен широкими полномочиями, поэтому довольно жесткие дисциплинарные нормы, установленные в институте, им либо сглаживались, либо, наоборот, еще более усугублялись. Например, один из студентов института, покинув учебное заведение раньше положенного времени и не появлявшийся в институте неделю, так описывал последствия своего проступка: «Чтобы исполнить формальности, я упросил хозяина 136