Труды КНЦ вып.9(ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 7/2018(9))

«был единственным ученым XIX века», завоевавшим доверие саамов [Чарнолуский, 1966: 301-315]. Миф о Мяндаше, как и его имя и поклонение ему долгое время считались тайными у саамов. В пантеоне божеств он занимал обособленное положение. Мяндаш — это мужское божество. В одном йокангском сказании он появляется то как олень-бык, то, сбросив рога, превращается в человека и женится на младшей дочери супругов-стариков, тогда как ворон и тюлень женятся на двух старших сестрах. В мифологии присутствует мать Мяндаша — Мяндаш-айк. В мифах отражены тотемистические воззрения народа, то есть считалось, что саамы произошли от Мяндаша. Трепетное отношение к оленям сохранялось и в XX столетии. Редко тотемами могли быть и другие животные: медведь (Тала, Талый), тюлень и ворон. Как отмечает В.В. Чарнолуский, при толковании мифов о Мяндаше следует учитывать, что сказители наделяют его разным содержанием: Мяндаш- аннтучч (Мяндаш дающийся), Мяндаш-пырре (Мяндаш-благо, добро) и т. д. Ко времени работы В. В. Чарнолуского никакие обряды, связанные с культом Мяндаша, саамами уже не проводились. Последний обряд со слов рассказчика-очевидца, датируется 1870-ми гг. Этим временем датируются свидетельства ритуальных игр, имитирующих гон у северного дикого оленя и охоту на него. Со временем утрачивалась ритуальность игр, которые оставались долгое время у детей в качестве развлечения. В качестве обычая охоты на дикого оленя автор приводит описание подготовки, процесса охоты и ритуального поедания первого убитого оленя. В. В. Чарнолуский ставил под сомнение сходство описанных обрядов, проводившихся в августе-сентябре у терских (йокангских) саамов и других саамских локальных групп. Ритуал охоты на дикого оленя и жертвоприношения Мяндашу можно разделить на четыре этапа: 1) процесс подготовки к охоте (мытье, чистая одежда и др. — смысл всех приготовлений не выдать себя); 2) процесс охоты с наговоренным камушком; 3) обряд жертвоприношения в специально отведенном месте; 4) жертвенная трапеза (участвовали только охотники- мужчины). По завершении этих ритуальных действий все участники трапезы молились на солнце, крестились и молитву произносили уже «божественными словами, церковными». Просили о ниспослании здоровья и удачи, молились о том, чтобы бог Иммель, в представление о котором входили в какой-то мере и элементы православного вероучения, даровал успешный промысел и изобилие пищи дому молящихся. Эта молитва совершалась уже по обряду веры в бога Каврая. В этом случае сугубо языческое божество Каврай, повелитель кебунов, то есть шаманов, выступал как бы в ряду лопарских православных святых. У жилища была северная (чистая) сторона со входом (позже с оконцем), где складывалось мясо. Жертвоприношение приурочивалось Мяндашу в облике Мяндаш-аннтучч примерно к 28 сентября (православный праздник — Успение). По мнению Чарнолуского, к 1920-м гг. обряд жертвоприношения не соблюдался, а были только мелкие дарения (рога оленя, красные суконные треугольнички, ленты). Однако, по утверждению старожила, еще в начале XIX в., когда диких оленей было много, он строго соблюдался. 91