Труды КНЦ вып.9 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 11/2018(9))

положения, буквально перерождаются с приходом войск и долго затем живут на счет получаемых у них заработков» [Там же]. В шведоязычных и финноязычных изданиях наряду со статьями, направленными против пребывания русских войск в Великом княжестве, можно обнаружить и публикации, которые отмечали положительные для края последствия российского «военного присутствия». Автор «Письма из Экенеса» в газету «Huvudstadsbladet», описывая изменившийся к лучшему облик провинциального города, указал на «громадное и разностороннее значение» появления в окрестностях Экенеса (Таммисаари) целого казарменного городка для русских военных, В народе городок получил название «Россия». Перед войной здесь было закончено строительство сорока каменных зданий, двадцати складов, надворных построек, конюшен и т.п. Местным жителям строительство оказалось выгодно тем, что мастеровые, особенно плотники, смогли хорошо заработать. Помимо рабочих рук военным понадобилось много строительного материала, который, разумеется, не был привозным, и население получило большую выгоду от его поставок. Оживилась дорога, которая прежде оставалась настолько безлюдной, что временами в Экенес бывало трудно добраться: «русские военные делают несколько рейсов в день между Экенесом и казарменным городком, и желающие могут воспользоваться их повозкой». Если сначала горожане испытывали «опасения и страхи» из-за появления казаков и близкого соседства с обитателями казарменного городка, то, по свидетельству автора письма, эти страхи быстро рассеялись. Военные вели себя совершенно корректно, и никаких осложнений в отношениях между ними и жителями Экенеса не замечалось [Huvudstadsbladet, 1914: 14]. Как свидетельствует очевидец, многие крестьяне из коммуны Лиллкюро, занятые на строительстве военных укреплений в губернии Ваза, хвалили русских офицеров, считая их добродушными и порядочными людьми. Однако отношения здешнего населения к российским военным все же не стоит идеализировать: после вывода отдельных воинских частей из района Эстерботнии (Похъянмаа) вглубь Финляндии члены самоуправления коммуны высказывались против их возвращения [Heikkinen, 1999: 25-36]. Такие настроения нельзя объяснить исключительно недовольством жителей края из-за падения дисциплины в войсках во время «демократизации» армейской и флотской жизни весной - летом 1917 г. По словам свидетеля событий, в годы войны «у русских была суровая дисциплина»: провинившимся полагалось просить у остальных прощения на виду у всех, и «офицер бил их» [Там же, 28]. Понятная для военнослужащих российских войск и признаваемая ими "отеческая” репрессивность традиционалистического общества [Булдаков, 2000: 253-264] в глазах финляндцев становилась из ряда вон выходящим фактом, запоминающимся на всю жизнь. Рукоприкладство начальства и придирки, особенно со стороны младших командиров, по причинам, подчас весьма далеким от дел службы, нередко становились причиной дезертирства нижних чинов. В частях, размещенных на российско-шведской границе, оно приняло форму бегства солдат в соседнюю Швецию [KA. Д. 6064]. Показания дезертировавшего в январе 1917 г. рядового 1-го Пограничного конного дивизиона Е. Артеева, вернувшегося из Швеции летом того же года, проливают свет на ту обстановку, в которой нередко проходила служба мобилизованных в армию, в большинстве своем, вчерашних крестьян. На допросе в контрразведывательном отделении 42-го армейского корпуса Артеев, 89