Труды КНЦ вып.8 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 9/2017(8))

университета Р. А. Гэтс в 1926 г. (автор книги «Наследственность и евгеника», 1926). В 1928 г. по дороге в Мурманск пожелали сделать остановку на станции Хибины и посетить сельскохозяйственный опытный пункт участники Международного арктического конгресса. Для них, по воспоминаниям Эйхфельда, наспех была приготовлена небольшая выставка с натуральными экспонатами и фотографиями. «Было, — как запишет позднее известный ученый-агроном, — еще начало лета, всходы на полях едва покрывали землю, кругом была безрадостная лесная гарь. Да и дороги не было со станции на опытный пункт — только тропа между камней, пней и еще не убранных обгорелых стволов» [Музей-Архив ... НВФ. № 491: 1]. Среди посетителей агропункта вполне мог оказаться и знаменитый норвежский ученый полярник Фритьоф Нансен. Но вот незадача, заболела супруга, и он вынужден был срочно вернуться в Осло. Сохранились ли фотодокументы, запечатлевшие это событие, нам неизвестно. Зато мы можем лицезреть фото одного из ведущих американских физиологов растений Р. Гарвея на страницах журнала «Карело- Мурманский край» (1929), сделанное в отрогах Хибин (у горы Тахтарвумчорр) и размещенное Эйхфельдом в его статье «Экскурсионное дело и охрана природы в Хибинских тундрах». В борьбе за сохранение естественных ландшафтов: «время больших надежд» Советское природоохранное движение в первое послереволюционное десятилетие начиналось в примечательном социально-культурном контексте: в борьбе за сохранение естественных ландшафтов в то время объединились естествоиспытатели и провинциальная интеллигенция. Это было «время больших надежд» [Вайнер, 1991: 70], когда, по словам проф. О. Н. Яницкого, «экологи и краеведы не только имели общее интеллектуальное руководство и даже частично перекрывающийся управленческий аппарат, но и совместно участвовали в массовых акциях...» [Яницкий, 2004: 106]. «Институциональным» перекрытием этих двух социальных движений на Кольском Севере стало Общество изучения Мурманского края (1926). Именно оно стояло у истоков формирования системы экологического просвещения в крае, спасало памятники природы и старины Заполярья от невежества местных «выдвиженцев», сумело воплотить на практике рекомендации ученых о выделении специально охраняемых территорий для изучения региональных экосистем. Говоря о заслугах Мурманского общества краеведов, следует иметь в ввиду, что его деятельность преимущественно «подпитывалась» за счет инициатив, исходивших что называется «снизу». Примером тому может служить его природоохранная деятельность. Среди первопроходцев-натуралистов, вставших на защиту хрупкой природы Кольского Заполярья, имя И. Г. Эйхфельда упоминается крайне редко. По сути, вопрос о его вкладе в дело охраны природы Севера никем из природоведов и краеведов серьезно в мурмановедении не поднимался. Между тем именно этот человек, на наш взгляд, своими помыслами, начинаниями и инициативами во многом предвосхитил появление особоохраняемых территорий на Кольской земле, всячески способствовал становлению и развитию кольской экологии как биологической, так и культурной, или нравственной. 41