Труды КНЦ. 2016, № 3 (37). Гуманитарные исследования, вып. 9.

территории и нации. Экспонаты, связанные с экипажем «Курска», органично расположились не только в московском музее Вооруженных сил в соответствии с указом президента. Так, в музее ВМФ в Екатеринбурге увековечили память погибшего земляка - Ивана Нефедкова. О значении сохранения памяти об экипаже «Курска» для государства и воинской общности свидетельствуют и материальный вклад ВМФ в сооружение памятников и мемориалов, и практика присутствия на церемониях их открытия ответственными лицами из числа флотского руководства. Это касается не только знаковых для российского флота мест, какими являются Санкт-Петербург, Севастополь, Североморск или Калининград. Например, в церемонии открытия памятника М. Гаджиеву в Дагестане в 2001 г. участвовал главком ВМФ РФ адмирал флота В. Куроедов. А памятник подводникам в форме якоря, установленный к годовщине гибели «Курска» в селе Герасимово Тульской обл., был специально прислан командованием ВМФ. Это российское село стало местом памяти потому, что в нем после выхода в отставку поселился ветеран флота и отец погибшего моряка (не «курянина»). Подобные инициативы нередко исходят от ветеранских организаций и отдельных лиц - той части общественности, которая одновременно представительствует от имени воинской корпорации и собственного. Важную роль в создании ландшафта памяти выполняют отдельные люди, которые символически идентифицируют себя с «группой погибших». Известно, что одному из пригородных электропоездов локомотивного депо «Раменское» Московской железной дороги, отправляющемуся с Казанского вокзала Москвы, в 2008 г. было присвоено имя экипажа АПЛ «Курск» - «это первый в истории России случай, когда поезд увековечил память о моряках- героях» [Тарунов, 2015]. Согласно информации, полученной от железнодорожников, инициатива принадлежала старшему машинисту Михаилу Макурову, который в прошлом был моряком-подводником [Дань экипажу, 2008]. Особый случай представляют спонтанные единичные мемориальные акции, предпринятые людьми и группами, которые не связаны с погибшими ни профессионально, ни лично, ни территориально. Такие акции могут являться выражением общечеловеческих эмоций, морального императива: «чужого горя не бывает», - и потребности отдать ритуальный долг даже незнакомым людям. Примером может служить инициатива осетинских альпинистов, осуществленная сразу после трагедии: «В честь моряков-подводников восемь осетинских альпинистов совершили восхождение на четырехтысячный пик в Осетии, у которого до недавнего времени не было имени. На высоте 3783 метров альпинисты почтили память моряков минутой молчания» [Одна из горных вершин, ЭР]. По просьбе альпинистов Правительство Северной Осетии 11 сентября 2000 года приняло решение назвать эту вершину Центрального Кавказского хребта «Курском». Очевидно, к таким же инициативам можно отнести и присвоение одной из пещер в Крыму, на плато Ай-Петри, названия «Памяти подводников Курска». Подобные акции значительно расширяют социальное пространство памяти, и в этой связи достаточно вспомнить о международном отклике на событие. Не только военно-морская общность проявила свою солидарность, но представители самых разных слоев населения, сопереживающих групп и людей, в том числе соотечественники за рубежом, творческая интеллигенция (драматурги, литераторы) и многие другие. 19