Труды КНЦ. 2016, № 3 (37). Гуманитарные исследования, вып. 9.

ном строе. Этот соучастник игры ещё и использует своё знание об обществе обмена и культурной индустрии для своего рода самоуправления в социальном соревновании, которое никакая общественная инстанция полностью больше не контролирует. Вместо внешней регламентации здесь господствует, как говорит об этом Цигмунт Бауман, “режим самоформирования” - режим, который обещает свободу индивидуального интереса, но не гарантирует свободу от личной ответственности. У рефлексивного соучастника игры страх перед собственной недостаточностью перевешивает страх перед отклонением или исключением» [Цит. по: Neckel, S. 198]. Какой вывод отсюда мы можем сделать для обсуждаемой нами проблемы современных городов и горожан? Если исходный гегельянский методологический «посыл» франкфуртцев верен, и общество есть сфера реализации объективного духа (т. е. разума), то настоящее разрешение любой проблемы возможно только одним способом: её диалектического снятия (Aufhebung). Это означает, что нельзя абстрактно противопоставлять друг другу инструментальный и миметический (в смысле Адорно) разум, а необходимо понять, каким образом они друг друга дополняют, как дополняют менеджеры и философы, «физики» и «лирики», количественные и качественные методы социальных исследований и т. п. Диалектический метод ориентирует нас прежде всего на понимание того, что противопоставление города и не-города (например, малого поселения) не носит окончательного характера, что по мере общественного развития эта противоположность будет преодолена (например, в форме диффузных границ городов, о чём уже повествовалось). Но мы тут можем сделать ещё более глубокий вывод: инструментальный разум не просто упраздняет человеческого субъекта, но его еще и освобождает - освобождает от материальной нужды, рутины монотонного труда и механицизма стандартного образа жизни. Социальные же патологии возникают тогда, когда эта форма разума начинает подавлять другие формы, вызывать в них искажения, расстраивать гармонию разумных способностей человечества. И возрождение миметического разума на новом уровне ещё предстоит хотя бы потому, что должен проснуться коллективный инстинкт самосохранения перед лицом чудовищных экологических проблем как результата разнузданной деятельности ослеплённого инструментального разума. Иными словами, «маятник Питирима Сорокина» неизбежно двигается от господства чувственной доминанты социокультурной системы в обратную сторону, к усилению идеалистических и идеациональных элементов, что со временем породит интегральный общественный строй. И этот объективный процесс накладывает отпечаток и на развитие современных городов. В них возникают районы, где находятся полностью автоматизированные производства: на них основной работник - это робот, а человек надзирает за бесперебойным функционированием и создаёт новые технические решения и способы управления. С другой стороны, расширяется пространство спонтанной деятельности, которая всё меньше подчиняется логике капиталистического увеличения стоимости. Продукты творчества не продаются и не покупаются, а свободно дарятся другим людям, которые создают ответные дары в своих областях деятельности. Так формируется новый горожанин, который не привязан к экономически-рыночным механизмам, но имеет всё необходимое для полноценной жизни; который часть своего времени пребывает 109