Труды Кольского научного ценра РАН. Океанология, 2016.

тем географическим координатам, в которых выполнялись исследования в предыдущие периоды. Выполнению последнего требования во многом способствовало то, что наиболее полная картотека архивных сведений бентосных исследований 1920-1930-х годов хранилась в ПИНРО. Она была доступна и находилась “под рукой”. Архивная документация включала рейсовые журналы и отчеты, карточки качественной и количественной обработки проб, постанционные списки видов с количественными характеристиками и биологическими сведениями, краткими гидрологическими и навигационными данными. Наличие картотеки, отличные фонды научной литературы в библиотеке ПИНРО, квалифицированные консультации коллег по институту и из других научных организаций (ВНИРО, ИО, ЗИН, ММБИ, ЛГУ, МГУ, ПетрГУ и др.), позволили выполнить эту сложную работу в максимально сжатые сроки и в значительной степени активизировали составление общей схемы будущих маршрутов экспедиций. Хотелось бы еще раз выразить свою благодарность за эту поддержку и участие в реализации всего проекта моим многочисленным коллегам из ПИНРО, ММБИ и других научных организаций - без их помощи мы физически не смогли бы справиться с запланированными сроками и объемами работ. О назревшей необходимости комплексных гидробиологических исследований донной фауны Баренцева моря мне, еще студенту Петрозаводского госуниверситета, впервые пришлось узнать от академика Л.А. Зенкевича летом 1963 г. в период его краткого визита на Беломорскую биологическую станцию (ББС) Карельского филиала АН СССР. Мне посчастливилось тогда сопровождать Льва Александровича в экскурсии на литораль губы Медвежья (Кандалакшский залив). На весельном ялике мы подошли от судна к берегу и, едва приступив к работе, попали в стремительно развивающийся с ураганным ветром и сильным дождем шквал со стороны моря. Оттащив лодку подальше от воды и перевернув ее вверх дном, нам удалось почти с комфортом переждать под ней непогоду. Минут через 20 все внезапно закончилось, как и началось. За это время я успел в общих чертах рассказать Льву Александровичу о проводимых в тот период сотрудниками биостанции исследованиях бентоса Кандалакшского и Онежского заливов Белого моря, как непосредственный их участник. Лев Александрович не только выразил одобрение проводимых научным коллективом ББС исследований в Белом море, но и отметил уже назревшую необходимость проведения аналогичных исследований сублиторали Баренцева моря. Гидробиологические работы 1930-1940-х годов под его руководством с участием ученых Мурманска, Москвы, Ленинграда и других научных центров, вывели тогда Баренцево море в ряд наиболее изученных и грамотно эксплуатируемых морских водоемов мира. Но к 1960-1970-м годам (после почти 30-летнего перерыва) назрела безотлагательная потребность их возобновления. 32