Труды КНЦ вып.33 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 7/2015(33))

Вскоре началась Отечественная война. И нас опять выгоняют эвакуироваться. Погрузили нас на баржу и плыли мы, плыли. Очень долго мы плыли. Какой-то буксирчик нас тащил. И приплыли мы в Архангельск. Когда в Архангельске вышли, было темно. И вот так стояли штабелями высоко от земли, я не знала, что это было, и спросила у папы: «Что это такое?» Он говорит: «Это там умершие» <гробы штабелями - Е.Б.>. А когда мы плыли, эта баржа была настолько глубокая, по-моему, два яруса людей. И в самом низу были самые немощные. Там умирали эти люди за ночь, потому что никто никому не помогал. Чтобы что-то нам давали, я не помню. У кого что было, то и ели. У нас была картошка. А внутреннюю часть баржи как-то подтапливали для тепла. Мы эту картошку разрезали и на эту железку. И она пеклась. Как только темнота начиналась, нас загоняли в трюм (Инф. Айна). Несмотря на то что разрыв во времени между описываемыми событиями и интервью составляет 70 лет, информант отчетливо помнит тот период. Память сохраняет мельчайшие детали детских впечатлений: и долгую тяжелую дорогу (которую не все смогли вынести), и вшей, и как сбрасывали трупы в воду по ночам, и ломтики запекшейся картошки на трубах баржи, и гробы штабелями на берегу. Далее информант подробно рассказывает о тяжелой жизни во время эвакуации в Архангельской области. По воспоминаниям всех информантов, более всего запомнился страшный голод среди спецпоселенцев. О том, какой голод был во время войны в Архангельской области, говорит трагический случай, рассказанный свидетелем: «Неизвестная бабка забрала обманным путем чужого ребенка из садика и съела, а еще раньше съела шестипудового сторожа. Каннибалистку посадили в тюрьму и расстреляли» [Тимофеев, 2004: 68]. Умирали семьями. Семья информантов Айны и Аллы похоронила там шесть человек. В данной ситуации семья использовала все возможности для выживания. Подобные исследования по адаптации сельского населения Сибири в годы Великой Отечественной войны проводились Т.К. Щегловой: «Занимались собирательством грибов, ягод, дикоросов. В еду шло всё, что росло, летало и бегало» [Щеглова, 2015: 326]. У информанта Ранси в Архангельской области (в Котласе) умерли от голода мать и старший брат (18 лет). После смерти матери в 1942 г. информант и ее старшая сестра жили с тетками. Старшая сестра потом оказалась в Карелии в поселке Летняя речка с одной из тетушек. Обе были больны туберкулезом. Сестру послали в санаторий под Петрозаводск: Оттуда она уже не вернулась, ей было 22 года (Инф. Ранси). Таким образом, после войны из семьи остались живы только информант Ранси и старшая тетя: Тётка как спецпоселенец была на «птичьих правах», документов у неё полностью не было, жить было негде. Поэтому я попала в детский дом вМончегорске в 1948 г. (Инф. Ранси). Помимо вышеперечисленных была еще одна проблема: детей спецпереселенцев запрещалось усыновлять [Лобченко, 2012: 18]. В эвакуации в Архангельской области и Коми от голода умерло 75 % спецпереселенцев [Локко, 1993: 383, 399]. 151