Труды КНЦ вып.27 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 1/2015(27))

моментально. С «Лены» несчастье заметили сразу, но пока спускали большую лодку, пока плыли - прошло минут 15 и уже никого не могли спасти. Жуткая картина. В каких-нибудь 150 саженях гибнут люди и чувствуешь, что бессилен помочь им. Спасать утопающих ушли капитан, один (из двух) лоцман и почти все матросы... Добраться берега вплотную не удалось и спасательной партии - им пришлось поставить лодку на якорь, а самим вброд идти на берег. Лодку вскоре залило. Обратно попасть на пароход было невозможно. А положение «Лены» было не из важных. К вечеру ветер стал еще сильнее - приходилось серьезно опасаться, что якорь сдаст, а тогда мы во мгновение ока были бы выкинуты на берег не успев дать ход машине. Капитана на судне не было, всюду, кончая нашим питанием, царила анархия. Ночь простояли на двух якорях - благополучно» [Музей-Архив... НВФ 945. Л. 42 об.-43 об.]. 9 сентября приплыл с берега капитан и рассказал подробности несчастья: «Катастрофа произошла на глубине не большей 2~ аршин. Положительно это что-то фатальное. Несчастных очевидно оглушило волной. На берег выкинуло 3 трупа. Ветры истекших 2~ дней не прошли для «Лены» бесследно - у ней несколько поврежден руль (выскочил из пятки). В 6 й вечера состоялось погребение погибших. К этому времени у Гольчихи уже кончили выгрузку и перешли к Воронцовскому. Могилу вырыли на вершине небольшого холма над Енисеем. Это были самые торжественные похороны, которые мне когда-либо доводилось видеть. Все было просто, сурово и величественно. Не было ни лишних слов, ни суеты. Простые деревянные гроба были покрыты флагами; когда их опускали в могилу, на «Лене» приспустили флаг и дали три протяжных свистка. Гулко, глухо и жалобно неслась эта «вечная память» над \2Ш верстным водным простором, вокруг могилы все стояли молча, с обнаженными головами; заходящее солнце последними лучами освещало и голые, унылые берега и прибрежную полосу воды... На могиле поставили деревянный крест с приколоченным спасательным кругом с «Лены» [Музей-Архив... НВФ 945. Л. 43 об.-44]. Судя по дневниковым записям И.К. Тихомирова, дни 10-14 сентября прошли без внештатных ситуаций в наблюдениях за природой и продолжающихся на обратном пути с о. Диксон осмотрах местных метеорологических станций [Музей-Архив... НВФ 945. Л. 44 об.-46]. 15 сентября он пересек Полярный круг, 16 сентября в Туруханске был в гостях на метеорологической станции [Музей-Архив... НВФ 945. Л. 46-46 об.]. 17 сентября на «Лене» закончился уголь, и пришлось перейти на дровяной ход. Время стоянок увеличилось из-за трудоемкой погрузки дров. Иннокентий Константинович тоже носил дрова [Музей-Архив... НВФ 945. Л. 46 об.]. 21 сентября при отправке от поселка Алинского «Лена» села на мель. После схода с нее оказалось, что сломалась лопасть у одного винта. «От этого здоровая тряска... Капитан беспокоится будут ли в Бахте дрова. Господь ведает, когда мы придем в Енисейск, а уж про Красноярск и говорить нечего!» [Музей-Архив... НВФ 945. Л. 47-47 об.]. И.К.Тихомиров сокрушается, что «...плыть же (до Красноярска) еще почти 1000 верст. Когда-то будем там! Надоела кочевая жизнь, хочется в Питер. Ведь из дому я имел всего одну телеграмму в 4 слова и больше ничего - правда, телеграмма хорошая, но все же чувствуется некоторая забота и беспокойство - как-то там живут. Долго буду помнить эту поездку - много приключений» [Музей-Архив... НВФ 945. Л. 48]. 87