Труды КНЦ вып.27 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 1/2015(27))

исключения командование оставило их вдовам и матерям. Но это было лишь начало долгого и непрямого последнего пути. По официальному плану мероприятий (по решению президента) предстоял подъем корабля и останков тел с морской глубины. Первым этапом стала операция по подъему тел, которая проводилась в октябре 2000 г. В результате, как известно, были извлечены, опознаны и погребены по христианскому обряду и с воинскими почестями тела погибших 12 подводников. На следующем этапе осуществлялся подъем самой АЛЛ в октябре 2001 г. Нет сомнений в том, что решение о подъеме «Курска» принималось по мотивам политическим, а конфликтующие аргументы были военно-стратегические, экономические и технические. Между тем гуманистические мотивы выполняли хоть и вспомогательную, но важную роль в том, куда склонится чаша весов общественного мнения. Плюрализм культурных норм погребения моряков и социально-психологических установок позволял использовать их в достаточной степени и сторонниками, и противниками «разорения» естественной братской могилы. Показательно, что представитель «победившей», государственной, стороны, разъясняя впоследствии правильность предпринятого подъема субмарины, на первое место поставил «погребально-ритуальный» аргумент: «Необходимость подъема диктовалась следующими главными обстоятельствами: во-первых, там оставались тела более чем сотни наших подводников. Поднимать их с такой глубины по некоторым причинам было невозможно. <...>. И подъем «Курска» стал бы данью уважения павшим и их семьям. Это было делом чести. Долгом государства» [Устинов, 2004: 159-160]. Завершение прощальных мероприятий, погребение большинства погибших моряков стали возможными благодаря операции по подъему АПРК «Курск» осенью 2001 г. Подробнее всего это событие освещено в книге И.Д.Спасского - академика РАН, Генерального конструктора ЦКБ МТ «Рубин», научного консультанта и одного из руководителей операции по подъему. Как исследователь и специалист ИД.Спасский лучше, чем кто бы то ни было, понимает ее военно-техническое и стратегическое значение. Тем не менее в книге, обращенной к широкому образованному читателю, он утверждает, что общим и главным итогом операции было то, что «почти весь погибший экипаж подлодки за исключением троих (М.И.Гаджиев, Д.А.Котков, И.Н.Нефедов), которых море не захотело отдать, нашел упокоение на родной земле, дав возможность родным и близким навещать места их вечного покоя» [Спасский, 2003: 223]. Если следовать ИД.Спасскому, кризисность ситуации с подъемом «Курска» заключалась не только в том, что она была вызвана трагическими обстоятельствами. Стрессогенным фактором явилась обстановка «информационной войны», в которой принималось решение о проведении операции и осуществлялась ее подготовка. Уточним, что этим понятием автор, как и некоторые другие мемуаристы, по существу обозначают межинституциональный конфликт. Средства массовой информации в тексте генерального конструктора выступают в образе серьезного реального противника, причем нападающего. Надо полагать, других оппонентов (научных, ведомственных и пр.) у научно-технических специалистов тоже хватало, но в отличие от журналистов они представляются как «сомневающиеся» или «скептики», и их можно переубедить. Как бы то ни было, конечным аргументом являются результаты работы. Результаты же научно-технического поиска при любой строгости расчетов непредсказуемы. Таким образом, создается ситуация неопределенности, которая психологически дестабилизирует исполнителей государственного заказа и - обращает к вере. Не чуждаясь высокой риторики, автор утверждает, что феномен подъема «Курска» 52