Труды КНЦ вып.25 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 6/2014(25))

качестве символического оружия повстанцев [Осипов, 2007]. Подтверждение этому находим в многочисленных записях воспоминаний уроженцев приграничных деревень Вокнаволок, Контокки, Тунгуда и др. из коллекции «Рассказы о Гражданской войне в Карелии» (Архив КарНЦ РАН). Сохранившиеся в архиве материалы личного происхождения сохранили свидетельства о том, как память жителей приграничья о мифологическом времени была востребована руководителями антисоветского движения, а имена фольклорных персонажей стали псевдонимами - финский егерский капитан Ялмари Таккинен, инструктировавший повстанцев в военном деле, назвал себя «Вяйнемейненом», а его помощник Василий Сидоров (Левонен) из д. Берез-наволок, недавний владелец кожевенной мастерской, получил прозвище «Илмаринен». По наблюдениям исследователя, мифологические «Вяйнемейнен» и «Илмаринен» появились вскоре после того, как все руководство восстанием оказалось в руках офицеров финляндской армии. Егерский майор Пааво Талвела, как и большинство других офицеров, ограничился скромным псевдонимом «Уйнонен»: «Для них псевдонимы выполняли исключительно практическую нагрузку», поскольку Советской России «было совсем не обязательно знать, что офицеры финляндской армии участвуют в столь сомнительной операции даже в качестве добровольцев» [Осипов, 2007: 17]. Если в 1914 г. вступление России в Первую мировую войну повлияло на активизацию памяти жителей Архангельской и Олонецкой губерний об имперском расширении и завоеваниях, изменилось восприятие Карелии как места противостояния Востока и Запада, то в годы российской революции 1917 г. и Гражданской войны востребованной становилась память о причастности рассказывающего к протестным действиям против старого мира и исторических личностей, его олицетворявших [Дубровская, 2014]. Отмечавшееся в воспоминаниях бывших фронтовиков «отсутствие перемен», которое они обнаруживали в родной карельской глубинке, воспринималось как досадный анахронизм и требовало «исправления». Весьма примечательны записи текстов, которые содержатся в материалах фольклорной экспедиции ленинградской исследовательницы А.М. Астаховой. Анна Михайловна Астахова (1886-1971), чей путь в фольклористику в 1920-е годы связан с первыми севернорусскими экспедициями Государственного института истории искусств (ГИИИ), в начале 1930-х являлась секретарем секции фольклора в ленинградском Институте по изучению народов СССР (И11ИН). Секция работала на основе бывшей академической комиссии, а впоследствии была преобразована в Отдел фольклора народов СССР Пушкинского Дома. Во главе отдела стоял доктор филологических наукМ.К. Азадовский [Иванова, 2005]. В 1932-1933 гг. А.М. Астахова, занимавшаяся прежде всего городским фольклором, песнями городской улицы, выезжала в экспедиции в Карельское Поморье, где записывала «Рассказы о гражданской войне» одновременно с историческими песнями, любовной лирикой и произведениями других жанров. Порядка 30 текстов, зафиксированных ею в 1932 г. в Беломорском (Сорокском) и Медвежьегорском районах среди жителей Повенца и Медвежьегорска, сел Нюхча, Лапино, Шижня, деревень Койкиницы и Пертозеро, образуют раздел «Фольклор гражданской войны» среди архивных материалов экспедиционных записей [НА КарНЦ РАН. Л. 227-347]. Разумеется, экспедиции собирателей фольклора и воспоминаний о происходившем в крае в 1914-1920 гг. обращались к памяти лишь одной из сторон - к победителям, участвовавшим в революционных событиях и сражениях гражданской войны [Дубровская, 2005; 2009]. Среди них - бывшие красные партизаны, красноармейцы и те из жителей приграничья, кто поддерживал советскую власть. Однако в их свидетельствах встречаются подробности, позволяющие обнаружить проявления не только идеологической памяти населения, но и памяти неотредактированной, иногда наивной, 116