Труды КНЦ вып.21 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 2/2014(21))

истории религии и атеизма, при этом идеология и происхождение русского православия подвергалась критическому анализу. Также значительная часть работ этого времени была посвящена «разоблачению» зарубежных исследований, касающихся религиозных вопросов [Лисавцев, 1975]. В 1970-х гг., в период относительно ровных государственно-церковных отношений, заметно вырос уровень научной направленности работ, касающихся вопросов религии. Однако основным направлением исследований стал поиск методов распространения атеистического мировоззрения и воспитания. На первый план стали выходить социология и психология религии [Яблоков, 1972; Филимонов, 1974; Чечулин, 1979]. Большую роль в освещении различных сторон религиозной жизни Советского государства играл религиозный самиздат. Закономерно, что самиздатовские труды [Краснов-Левитин, 1966; Регельсон, 1977; Шафаревич, 1973] были направлены в противовес текущей идеологии государства по вопросам религии и знакомили отечественную и зарубежную общественность с существующими в СССР нарушениями прав человека в сфере свободы совести. В том же ключе лежали и работы русских эмигрантов, освещавшие гонения на Церковь и верующих и повсеместное закрытие и разорение храмов [Рар, 1954] либо дававшие оценку официальной и неофициальной политике государства по отношению к Церкви в различные периоды [Константинов, 1974]. Следующий этап отечественной историографии можно обозначить второй половиной 1980-х гг., когда началось существенное изменение взглядов на общую концепцию гражданской истории, повлекшее за собой первые попытки пересмотра прежних подходов в изучении религиозных организаций. Приоритетным направлением работ стал анализ ошибок «субъективистского характера» и «волюнтаристских решений» по отношению ко всем формам религиозной жизни со стороны руководства партии и государства в конце 1950-х - начале 1960-х гг. Так, философ-историк М.И.Одинцов [1989] во многом опровергает традиционное заявление о массовом отходе верующих от религии и отмечает противоречие между реалиями религиозной жизни последних десятилетий и провозглашенным тезисом о «кризисе религий». А отход от ленинских принципов отношения к религии, по его мнению, лишь способствовал сохранению и, в некоторой степени, возрождению религиозных и церковных организаций. В подобном ключе лежали работы других исследователей [Гордиенко, 1987; Корзун, 1987; Клибанов, 1988; Бондаренко, 1989; Демьянов, 1989]. Переломным моментом в новейшей отечественной историографии по данному вопросу стало начало 1990-х гг. Авторы коренным образом пересматривали уже сложившуюся традиционную концепцию взглядов на жизнь религиозных сообществ, историография начала быстро расти, пополняясь новыми работами. Отличительной особенностью развития историографии в этот период являются попытки переоценки сталинской религиозной политики 1940-х - начала 1950-х гг. и выявления причин очередной волны гонений на церковь при Хрущеве и т.д. В частности, появляются первые попытки анализа новых источников данных. Религиовед и историк В.А.Алексеев [1992], по сути, первым в отечественной историографии на основе рассекреченных документов рассмотрел историю антирелигиозной борьбы и атеистической работы партии и комсомола, а также противоречивость государственной политики в отношении религиозных организаций на протяжении всего периода советской власти. Стали 182