Труды КНЦ вып.21 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 2/2014(21))

Этика скорби сориентирована на то, чтобы щадить эмоциональный мир других, прежде всего, самых близких умершему людей. По утверждению корреспондента местной газеты, его издание при освещении подобных событий исходит из того, «чтобы лишний раз там не травмировать родных» (9). (При этом он же заметил, что у каждого издания «своя четкая философия»). Другой информант, критиковавший публичную демонстрацию скорби на интернет- страничках, «остерегся» разместить в группе «Вконтакте» веселую фотографию погибшего друга (2). Именно «обережными» соображениями мотивируется идея, что родители не должны пережить своих детей: «смешно или не смешно, но лучше пережить своих родителей. Там просто пойдёт одно за другим, там смерти посыпятся» (2). В качестве аргумента информант привел историю о том, как вполне здоровый мужчина умер сразу после похорон своего друга - от переживания. Поведением и реальными эмоциями управляет мифологема о том, что близкие, особенно родственники, связаны друг с другом и в смерти (в современной культуре мифологизируется, скорее, эмоциональная привязанность, а не «родовая»). Эмоциональному стрессу в погребальной ситуации сопутствуют иные «стрессогенные» или просто дискомфортные обстоятельства, связанные с физическими, технологическими и организационными факторами. Информант, которая впервые оказалась на сельских похоронах, вспоминает: «Вечером пришли три бабушки читать молитвы. Я не могла все это слушать, было тяжело морально, потому, что я впервые была на похоронах, и так близко со всем этим столкнулась. ... .В дом было очень тяжело зайти, потому, что запах стоял, из-за жары» (4). Физические неудобства усиливаются, когда тело умершего находится в городской квартире. На этом основании информанты старшего возраста положительно оценивают возможности, предоставляемые городскими ритуальными службами. Вместе с тем даже при развитии сферы ритуальных услуг, особенно в условиях малого города, остаются проблемы. В процессе их решения формируются определенные модели взаимодействия между субъектами-участниками похорон, выполняющими утилитарные и ритуальные действия [Разумова, Барабанова, 2012]. Один из главных выводов, который сделал для себя молодой мужчина, когда впервые участвовал в похоронах: «одному очень сложно организовать, я так понял. Знакомым, не знакомым, машинам, морг, вынос тела, внос тела и всё такое. <... >. Чем больше город, тем сложнее. Хотя опять-таки на квадратный метр ритуальных агентств больше» (2). В дополнение другая молодая участница беседы заметила: «Тут и бесплатно помогут». Женщины больше сталкиваются с организационными трудностями, чем с физическими. По утверждению студентки, которой пришлось заниматься похоронами бабушки: «за три-четыре дня тебе надо оббежать кучу инстанций всяких, там документы сдать, здесь получить, здесь выстоять очереди, договориться с одним, с другим, с пятым, десятым, денег уйму дерут просто, как только могут. И отношение у самих работников такое: мы вот вам всё делаем, а вы неблагодарны, когда ты в таком состоянии, ты ещё должен этим всем заниматься, это очень сложно. Нагрузка эмоциональная ужасная» (5). 112