Труды КНЦ вып.21 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 2/2014(21))

Заимствованные сюжеты Как уже было отмечено, значительная часть сюжетов саамских сказок была заимствована от русских и скандинавских соседей. Собственно говоря, сам сказочный жанр явно не является исконно саамским, в отличие от преданий. Правда, сюжеты преданий также могут быть заимствованы, как и в случае со сказками. Вероятно, скандинавское происхождение имеют эсхатологические сюжеты в саамском фольклоре. В.И.Немирович-Данченко дословно цитирует предание о конце света27, в котором, по его словам, «очевидно влияние скандинавского старого культа» [Немирович-Данченко, 1877: 209]. Интересно, что этой легенды стыдились и сам рассказчик, и другие саамы-слушатели, упрекая его в том, что он говорит «неподобное» [Там же: 210]. Вероятно, причиной чувства неловкости информантов являлись отчетливо выраженные языческие корни предания. Возможно, и сам сюжет по причине его заимствования не воспринимался саамами как правдивый и достойный рассказа, в отличие от собственно саамских легенд, всегда ориентированных в прошлое, а не в будущее. Волшебные сказки Волшебная саамская сказка является, безусловно, жанром, заимствованным из русского фольклора, хотя полный сюжет волшебной сказки (включающий 31 функцию), описанный В.Я.Проппом, в фольклоре кольских саамов встречается довольно редко. Тем не менее, существует ряд сказок, в структуре которых имеются все функции волшебной сказки, например, сказка о том, как брат выручал сестру, украденную Сталло [Харузин, 1890: 353-357]. Специфика саамских волшебных сказок заключается в смешении жанров (например, волшебной и бытовой сказки), русских и саамских реалий (в сказках встречаются такие персонажи, как русский царь и саам-промышленник), фольклорных героев (Иван-царевич и Сталло). Примером такой сказки является «Шапка-невидимка», в которой наряду с каноническими функциями недостачи, отправки, дарителя и прочими наблюдаются элементы, переосмысленные в соответствии с реалиями саамской культуры: герой пытается достать звезду с неба, скитаясь по высоким тундрам, волшебные каньги заменяют сапоги- скороходы, посох собб обладает волшебным свойством насылать на вражеское войско моровую язву [Щеколдин, 18906: 165-168]. В некоторых сказках при сохранении общей канвы русского волшебного сюжета русские фольклорные персонажи замещаются саамскими образами: Кащей-бессмертный - Сталло, 27 «Великий горный дух, ростом с десять старых сосен, охотится с своими собаками, каждая с быка (оленя-самца) величиною, на большого белого оленя с черною головой и золотыми рогами. Охота эта продолжается уже несосветимо сколько лет, и когда дух пустит в оленя первую стрелу - будет первое землетрясение: все старые каменные горы рассядутся, выбросят огонь, реки потекут назад, озера иссякнут, море оскудеет... высохнет. И когда «великий охотник» пустит в оленя вторую стрелу, которая вопьется ему в черный лоб, между двумя золотыми рогами, огонь охватит всю землю, горы закипят, как вода, на место морей поднимутся другие горы и тоже, как факелы, загорятся, озаряя ту далекую землю, откуда идут к нам льды и дуют холодные ветры. А когда на оленя кинутся собаки и растерзают его, когда охотник вонзит нож в его сердце - звезды попадают с неба, старая луна потухнет, солнце утонет где-то далеко, далеко. На земле не останется ничего живого - и миру конец» [Немирович-Данченко, 1877: 209]. 103