Труды КНЦ вып.12 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып.3 1/2012 (12))

важную роль в преддверии смерти (соборование) и вступала в активное взаимодействие на заключительном этапе похорон - непосредственно перед погребением и после него (служение панихиды). Хорошо известные по этнографической литературе и сохраняющиеся в отдельных случаях ритуальные правила, которые регламентируют поведение членов семьи покойного, стали менее актуальными с течением времени по мере ослабления роли соседской общины в организации погребения. Близкие родственники сами могут выполнять те действия, которые согласно мифо-ритуальным нормам являются для них нежелательными, поскольку, во-первых, предполагают непосредственный контакт с мертвым телом, во-вторых, требуют активных действий, противоречащих ритуальному статусу тех, кто ближе всего к умершему. Необходимые действия вместо родных осуществляют определенные лица из числа окружающих (их отбор может производиться также на основе традиционных предписаний, касающихся возраста, статуса и др.) [Байбурин, 1993:194-201]. Так, омовение тела в традиционном обряде совершали, как правило, посторонние: женщины, люди пожилого возраста, часто лица из числа малоимущих [Кремлева, 2005: 520-521]. Для такого распределения обязанностей находятся и рациональные психологические обоснования, и этические мотивировки. В реальных обстоятельствах, особенно городских, большая часть физических, организационных и прочих забот ложится на плечи самих членов семей, особенно если учесть, что посредническая роль религиозно-церковных общин для большинства из них исключается. Новое посредническое пространство сформировалось благодаря развитию сферы ритуальных услуг. На сегодняшний день семья может частично или полностью передать свои полномочия по организации и проведению похорон другим субъектам или вовсе отказаться от них, тем самым перекладывая свои функции на государственные, негосударственные коммерческие и общественные организации. Их деятельность пока мало исследована. Одним из немногих исключений является специальная работа М.Э.Елютиной и С.В.Филипповой, в которой авторы выделили и проанализировали тенденции развития внутреннего потенциала сферы похоронной отрасли. К основным направлениям они отнесли коммерциализацию, дифференциацию, профессионализацию ритуальных услуг, усиление стратифицирующей функции похоронного дела [Елютина, Филиппова, 2010]. С развитием похоронного бизнеса многие функции семьи в подготовке покойного к процессу погребения перешли к таким организациям, как морг и ритуальная служба. С точки зрения этнографов этот процесс свидетельствует о сужении сферы бытования традиционного обряда. С социологической точки зрения происходит перераспределение функций между участниками ритуала и включение в него новых социальных субъектов. Это явление стало заметнее, когда взгляд исследователей обратился к городским похоронным практикам. Так, по материалам, собранным в 1970-е гг. в Удмуртии, Л.С.Христолюбова заключает: «Похоронные обряды в городе по сравнению с селом соблюдаются в значительно меньшей степени, так как здесь сужена сфера их бытования: обмывают и одевают умершего в морге посторонние люди; в копании могилы родственники тоже не принимают участия, так как на кладбище есть рабочие-могильщики. Не приходится выбирать и место для погребения на кладбище, его отводит администрация кладбища. Значит, традиционные обряды могут быть выполнены и выполняются, когда гроб с телом покойника находится дома, при его выносе, а также на кладбище при самом погребении» [Христолюбова, 1984: 93]. Из этого явствует, что приоритет семьи и родственников сомнению не подвергается и соблюдение традиции ассоциируется исключительно с действиями родственной общности и пребыванием покойного в домашнем пространстве - в полном соответствии с тем, что обряды перехода 46