Труды КНЦ вып.12 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып.3 1/2012 (12))

Там не закон, там беспредел везде во всем, наверное, был. Там, чтобы не вывозили, а там все оставляли. Мы уезжали голыми оттуда! Считай, мы квартиру за бесценок продали - 360 долларов! Что такое 360 долларов квартира трехкомнатная?» (Ж., 1965 г.р., страна выезда - Узбекистан). Все, что остается «там», представляется враждебным и чуждым. Оставленное социальное пространство аномично (не «закон», а «беспредел»). Если говорить о беженцах, которые переезжали во время военных конфликтов, то практически все они оказывались не готовыми к ситуации, в которой им приходилось покинуть дом, а тем более страну, поэтому сборы проходили стихийно. У индивида или отдельно взятой семьи была ограниченная возможность что-либо забрать из вещей. Приходилось делать выбор в пользу наиболее ценного. Здесь каждый случай индивидуален и связан с субъективными обстоятельствами (ценностями, установками). Кто-то бросался спасать ценные в материальном отношении вещи (драгоценности, деньги и т.п.), а кто-то - вещи, которые не имели материальной ценности, но были очень дороги для индивида, семьи (семейные реликвии, фотографии, грамоты и т.д.). Показателен рассказ одной из информантов о своей матери-беженке, которая пострадала в результате грузино-абхазского конфликта: «Она с собой привезла два тяжеленныхутюга, старые боты, в которых она считала, что ей будетудобно ходить <...>. Она привезла именно альбом вот сам толстенный такой, в твердом переплете альбом с открытками. С открытками, которые мы, когда были маленькие, я и мой брат, собирали <...>. Но в доме еще, например от прабабушки <... >, оставались какие-то вещи. Например, были серебряныерюмки Фаберже! Это она оставила! Хотя за терюмки Фаберже, которые она там оставила, ей можно было купить сто пар бот!» (Ж., 1945 г.р., страна выезда родителей - Абхазия). Налицо демонстрируемое различие в отношении к вещам, связанное с семейными ролями и принадлежностью к поколению. Ретроспективно оценивая поведение матери, дочь исходит из здравого смысла, который основывается на экономической и общекультурной ценности вещей. Этот смысл противоречит поведению матери, отобравшей в ситуации эмоционального напряжения: 1) то, что удобно в пути; 2) что в свое время и с ее точки зрения представлялось очень важным предметом быта; 3) что составляетдля большинстваматерейпервостепенную, символическую ценность. Но и среди беженцев были те, кому удавалось спасти свое имущество. «Действительно, беженцы, выехавшие из горячих точек в буквальном смысле слова с одним чемоданом, растворены в массе переселенцев, сделавших все, чтобы, пусть и потеряв хорошие квартиры и дачи, вывезти в Россию свою мебель, ковры, бытовую технику, машины и т.д.» [В движении..., 1999: 227]. Некоторые из вынужденных переселенцев имели возможность подготовиться к переезду и спрятать свое имущество у соседей или попросить их присмотреть за квартирой, домом: «Надо отдать должное соседям, что все было цело. Мы через год приехали, у нас все было цело дома, ничего не украли!» (Ж., 1960 г.р., страна выезда - Грузия). Утрата части вещей при переезде, как правило, не просто констатируется информантами, но выражается эмоционально. Даже если вещи были относительно выгодно проданы за деньги, обмен не воспринимается как эквивалентный. В большей или меньшей степени, но отказ от нажитых вещей переживается, как потеря - материальная и духовная: 36