Труды КНЦ вып.2 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып.1 2/2010(2))

к этнографическим предметам, респондент не сохранила по собственной воле, скорее всего, реликвией ее не считая: «Сестра старшая пряла. Я недавно эту прялку, ножная такая, соседке по даче отдала. Как с глазами плохо стало, так отдала ». К семейным реликвиям относятся также фотографии, на которых запечатлены портреты давно умерших предков, коллективные семейные фотографии на фоне «родительского дома». Респонденты с особой бережностью показывали эти фотографии, делились воспоминаниями о тех, кто запечатлен на них. Иногда фотография - единственная вещь, которая осталась от предков и материализует память о них: «Есть только семейная фотография 1929 года» (Т.Р., 1945 г.р.). Утрата и восстановление родственных связей Отечественная история XX в. была насыщена событиями, способствовавшими разъединению семей. Многие события локального, казалось бы, масштаба для финских семей, живущих в пограничной зоне, приобретают первостепенное значение. К таким событиям относится создание демаркационной линии в 1918 г. между РСФСР и Финляндией до установления постоянной границы. В первые годы советской власти демаркационная линия охранялась крайне слабо из-за отсутствия специалистов, материально­ технической базы. Низкая укомплектованность кадрами не позволяла осуществлять сплошную охрану демаркационной линии. Охрана осуществлялась лишь наиболее важных пунктов, таких как железные дороги, станции и т.п., поэтому она не давала должного эффекта. Демаркационная линия оставалась практически открытой. Местные жители могли достаточно свободно её переходить: «Папа с 1900 года рождения, в революцию, в период Гражданской войны частенько переправлял революционеров, «большевиков», как он говорил, через границу, как бы был проводником. Он еще говорил, что «я всё это делал бескорыстно, а если бы я за это деньги брал, был бы наверно очень богатым человеком» (Т.Х., 1950 г.р.). Предки респондента в тот период жили в Финляндии, близко к границе, в районе реки Лотта. Советско-финская граница в 1920-30-е гг. была слабо оборудована, и перейти ее хоть с советской, хоть с финской стороны не представляло особой трудности. И, конечно, люди ее переходили. Иногда просто ходили к родственникам в соседнюю финскую деревню, иногда в церковь на той стороне: «Вот еще в двадцатые годы все ходили в финскую церковь на ту сторону. Наплевали на всё и ходили. Тогда можно еще было» (Р.К., 1936 г.р.); «Когда прадед находился в лагере <осужден в 1921 г. за шпионаж - Е.Б.>, семья переехала жить к родным в деревню в Финляндию, в те времена через границу ходили свободно. А когда прадеда освободили, то семья вернулась в свой дом, не ведая, чем это возращение обернется для них» (А.А., 1958 г.р.). По мнению А.А.Киселева, существование шпионажа тоже отрицать нельзя [Киселев, 2009: 70]. Но главным побудительным фактором была контрабанда. В Финляндии можно было купить многие товары, которых не было на Мурмане. В России можно было довольно дешево приобрести водку. 87