Труды КНЦ вып.2 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып.1 2/2010(2))

«Там построили через речку мост. Там построили школу, отец руководил. И учил призывников» (А.Л., 1927 г.р.). Вспоминая свои корни, респонденты рассказывали о родительском (дедовском) доме. Иногда рассказ о родительском доме превращался в подробное описание (Т.Х., 1950 г.р.). Поскольку респонденты имели финские крестьянские корни, родительские дома были построены своими руками: «Когда отцу дали участок на хуторе в глухом месте, сами они с матерью корчевали пни, сами они строили дом. У нас была деревенская натуральная изба, пятистенная» (А.Л., 1927 г.р.). «Было два дома, стадо оленей... В одном доме жила свекровь, а в другом уже мамина семья. А потом уже на моей памяти, то-то я не помню, уже мы все жили в одном доме: две бабушки <первая свекровь мамы и мама мамы - Е.Б .> и когда мои родители поженились, папа пришел туда, еще трое детей маминых от первого брака. Вот мы и жили все вместе. Но дома были маленькие... Дом подгнивал естественно. Поэтому отец сам менял венцы, сам печку перекладывал. Как бы были мастера на все руки... Сейчас этого дома уже нет» (Т.Х., 1950 г.р.). Такие рассказы косвенно подчёркивают хозяйственность и трудолюбие финнов. В двух интервью (респонденты имеют общие родовые корни) прозвучал рассказ о яблоневом саде на родине предков: «Долгие годы одна сохранившаяся яблонька из этого сада была олицетворением родного дома - родины. На эту малую родину родственники ездили в период 1960-1980 годов. Старший брат бабушки приезжал из Финляндии. Сохранились фотографии у яблоньки отразных лет» (А.А., 1958 г.р.). Яблоня служила связующим звеном с утерянной родиной предков, а также символически объединяла весь род. Любовь к малой родине, к родительскому дому подтверждается также строительством нового дома взамен сгоревшего на том же месте: «Пожар был в старом доме. А этот дом сын построил» (Э.А., 1927 г.р.). Информант никуда не хочет уезжать из своей деревни, хотя есть квартира в поселке Зеленоборском, только иногда ездит (возят родственники на машине) к дочери в Кандалакшу. Чувствуется, что она «приросла корнями» к этой земле. У неё очень светлые и в то же время горестные воспоминания, связанные с отцом. Родительский дом был фактически центром финской общины в Княжой Губе. В их доме часто собирались гости. По рассказу информанта, ее одноклассница (тоже финка) вспоминала: «Ты помнишь, как хорошо жили, когда был отец? У вас такой большой стол стоял. И всегда пироги напеченные, рыба всякая» (Э.А., 1927 г.р.). Когда отец возвращался домой после рыбалки с побережья Баренцева моря, то родители посылали своих детей за гостями: «Тут они свои разговоры за столом. П ... играл на гармошке. Папа на скрипке. Я не помню, чтобы они когда-нибудь были выпивши. Я потом у мамы спрашивала: «они водку пили, когда сидели?» «Пили. Вот столько рюмочку выпьют одну за встречу и всё». Я никогда не видела, чтобы они были пьяными. Вообще не принято тогда было пить. Очень были общительные мама с папой. Всегда праздники вместе с соседями отмечали» (Э.А., 1927 г.р.). Из рассказов Э.А. видно, что их семья жила по тем временам в относительном достатке. Отец респондента был очень трудолюбивым 85