Труды КНЦ вып.2 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып.1 2/2010(2))

возможность, тем более что она описана в биографиях ряда выдающихся деятелей литературы и искусства (идеализация здесь также более чем вероятна) и, по эмпирическим данным, иногда существует в реальности. Думается, однако, что гораздо большей степени распространен иной, конфликтный, вариант подобной брачной ситуации, поскольку в представлениях и поведенческих нормах все-таки господствует идеал «прочной» моногамии. Очевидно, лучше пока оставить в стороне вопрос о к а ч е с т в е описанных и подобных отношений. Ситуация, при которой мужчина имеет фактически две семьи: «законную» и «незаконную», - вряд ли следует относить к редким. Несколько удивляет, что в конце 1990-х гг. крупный российский социолог задает такой вопрос и весьма сдержанно отвечает на него: «Встречаются ли подобные отношения в нашей стране? Безусловно. Правда, как широко они распространены, однозначно сказать затруднительно» [Голод, 1998: 214]. Казалось бы, только послевоенная история и наблюдаемая реальность позволяют утверждать о широком распространении данного явления. В чем, безусловно, прав С.И. Голод, это в констатации трудности как статистических подсчетов, так и изучения конкретных форм «конкубината» и других сложных брачных конфигураций, связанных с незарегистрированными союзами. Причины исследователь усматривает в том, что изучение таких явлений, во-первых, «не пооощрялось», во-вторых, в необходимости применения наряду с количественными, качественных методов, которые требовали овладения специальными навыками. По нашему мнению, одна из методологических проблем изучения современных брачных конфигураций - отсутствие соотнесенности объективных и субъективных факторов определения брака. Если у исследователей этот вопрос и возникает, то лишь в связи с вопросами гендерной асимметрии в отношении к браку. В подобных случаях приводятся данные переписей, свидетельствующие о том, что женщин, называющих себя замужними, меньше, чем мужчин, называющих себя женатыми. Абсолютные показатели несколько варьируют, но соотношение остается. Статистические данные о незарегистрированных браках отсутствуют, что называется, по определению. В этой области открывается обширное пространство для исследований качественными методами, но именно эта область традиционно является одной из самых потаенных в жизни индивидов и семей. И сбор данных, и их интерпретация, и форма публикации требуют значительного времени, профессионализма, специальной методики, связанной, в том числе, с личностными свойствами и биографическими траекториями самих исследователей (желательно, чтобы исследователей было больше, а опыт и исходные установки разнились). Основной единицей социально-антропологического обследования могут выступать брачная пара, индивиды как представители брачных пар, а также лица, находящиеся с ними в различных отношениях, например, близкородственных, соседских, простого знакомства и пр. Практика подсказывает, что лишь в редких, чрезвычайно удачных для собирателя случаях оба фактических супруга пойдут на контакт с исследователем. Скорее, в качестве респондента выступит кто-то один, еще чаще информантами окажутся представители окружения, готовые рассказать о каких-то людях, хорошо или понаслышке знакомых и т.д. В последнем случае круг информантов 22