Труды КНЦ вып.2 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып.1 2/2010(2))

российских кладбищах в советскую эпоху, особенно в сталинские и послесталинские годы, и в этом феномене нашли отражение как антицерковная государственная политика, так и распространение мещанского вкуса среди советских людей, начавшееся уже с 1920-х годов. Думается, что арьесовское сентиментальное сравнение фотомонументов с семейным альбомом не подходит для советского кладбища. Здесь надгробные фотографии носят, скорее, не сентиментальный, а официальный характер, поскольку чаще всего они представляют изображение лица на документах. Советское кладбище напоминает фотогалерею, в которой фотографии навеки идентифицируют ушедших в качестве членов общества, что, конечно, противостоит восприятию кладбища нового времени как сентиментально-приватного локуса. Вместе с тем, по «новому» кладбищу прослеживается динамика использования изображений на памятниках. То, что на снимках умершие запечатлены улыбающимися, здесь не редкость. По словам работников ритуальной службы, родственники часто заказывают памятники, на которых покойный улыбается, курит и так далее. Это происходит потому, что родные считают: «Пусть он лучше смеется над смертью, чем покорно ее принимает». Данный факт и само объяснение свидетельствуют о переосмыслении традиционных ритуальных практик. Оно происходит постоянно. С одной стороны, размещение на памятнике фотографии умершего, который, по всем мифо-ритуальным канонам, должен быть невидим для живых, может рассматриваться как нарушение традиции. С другой стороны, оно становится новой традицией и осмысливается вполне логично: как символ связи живых с умершим, символическое продолжение жизни. При этом здесь присутствует и отрицание смерти (как в приведенном выше высказывании), что не соответствует традиционным представлениям и практикам. Заметим, что если фотографию можно идентифицировать со смертью, то фото на могильном памятнике представляет собой материализацию этого утверждения, а возможно, и его источник. Кладбищенские фотографии, представляющие покойных в расцвете жизненных сил, все равно означают их смерть. Информанты утверждают, что в последнее время распространена своеобразная мода на памятники определенных типов, что, скорее всего, связано с коммерциализацией этого производства на местном уровне. Памятники на «новом» кладбище отражают прижизненные успехи и неудачи умерших. Некрополь нового времени демонстрирует иллюзию достижимости бессмертия в рамках материального мира. В соответствии с традицией на могилах высаживаются цветы. Высаживание растений на могилах имело более глубокий смысл, чем просто создание эстетически приятного внешнего вида. По этнографическим материалам, цветы являются непременным атрибутом поминальной обрядности и воплощают символическую связь живых и умерших [Виноградова, 1995]. Исследование, проведенное в Кировско-Апатитском районе, еще раз убеждает, что кладбища - неотъемлемая часть городской культуры, своеобразный локус, где овеществляется социальная память человеческого сообщества. Это память не только о людях, но и о тех временах, которые стали историей. Символическим представляется то, что «Старое» кладбище располагается в районе города под названием «Старые Апатиты», ведь именно отсюда, с этого места, когда-то начинался город. А «новое» кладбище 192