Тиетта. 2017, N 2 (40).

История науки / History of science Г живать трудности. Хлопоча о других, забывая о своей болезни, она надор валась . Мне кажется, что люди, пережившие блокаду с её горестями, не согнулись под бременем тяжких лет и смогли осуществить что-то, о чём м еч т ал о с ь . Но кому- то пришлось пасть жертвой в неравной борьбе с голодом, бомбёжками, жестокостью фашистских оккупантов». Позже выяснилось, что все интернетовские сведения о жизни и деятельности О.А. Крауш взя­ ты из примечаний к «Запискам В.И. Вернадского» д.г.-м.н. В.П. Волкова. А это совсем другой уровень достоверности. В воспоминаниях Е.С. Новгородо- вой есть фраза, дополняющая портрет О.А. Кра- уш: «В дни войны вспомнилось, что сколько-то лет назад, именно по инициативе О.А. был создан весё­ лый зелёный оазис в центре двора, напоминающий и сейчас о её добрых делах, покачивая зелёными ветвями». Возможно, сад во дворе «академического дома» был разбит в 1927-1930 гг. Напомним фразу из письма А.Е. Ферсмана к В.И. Вернадскому: «Моя будущая жена Ольга Александровна Вам очень кланяется». В книге «Неизвестный Ферсман» опу­ бликовано письмо А.Е. к О.А. Крауш от 13 июля 1927 г. Для нас это точка отсчёта. Там же размеще­ ны хибинские фотографии 1929-1930 гг. На одной - Алик, 16-летний сын А.Е. Ферсмана. На другой - групповой снимок (фото), немного впереди всех - улыбающаяся девушка лет двадцати пяти, с ко­ роткой стрижкой, в большой мужской кожаной куртке, плиссированной юбке и босоножках. Да­ лее - ещё одно фото, на переднем плане - «наша» девушка, позади неё сидит А.Е. Скорее всего, это О.А. Крауш, приезжавшая с ним в Хибины. В 1929-1932 гг. она училась в институте на востоковеда, в 1932-1934 гг. - учёный секретарь Таджикско-Памирской экспедиции. Из личного дела А.А. Ферсмана: «С 1930 по 1936 гг. учился на радиофакультете в ЛЭТИ (Ленинградском элек­ тротехническом институте)». В 1932 г. А.Е. Ферс­ ман готовится к очередной командировке уже в московской квартире. Алик учится в Ленинграде и где-то проживает; кто-то за ним должен при­ сматривать, кормить. Кто бы это мог быть? Бабу­ шек и дедушек рядом нет, мать эмигрировала по неизвестным нам причинам, отец в Москве. Тётя Е.П. Кесслер - на Хибинской горной станции. Тётя Вера - сестра А.Е., скорее всего, ухаживает за престарелым отцом в Москве. У Алика были «ри­ сунки от тёти», которыми он дорожил. Итак, за­ гадки: кто эта тётя, кто за ним присматривал во время учёбы в институте? Для начала можно предположить (из давно­ сти устройства скверика и отношений А.Е. с О.А. в 1927 г.), что она часто бывала, проживала или даже была прописана в «доме академиков». Вот вам и присмотр за Аликом, и своего ребёнка мож­ но привезти в ту же квартиру. А.Е. всё время занят работой в Академии - он директор сразу несколь­ ких институтов. А если не в Академии, то в разъез­ дах по России или Европе. Когда он стал работать в Москве, в его жизни появилась Екатерина Мат­ веевна. Для О.А. Крауш это трагедия. Есть письмо А.Е. к О.А., в котором он извиняется, что жизнен­ ные обстоятельства сложились таким о б р а зом . Г.А. Князев и Е.С. Новгородова воспринимали О.А. как хорошую знакомую. Об этом говорит за­ пись Г.А. Князева: «во дворе толпился народ воз­ ле бомбоубежища», но он особо отметил одного человека - «Крауш привезла больного ребёнка». Е.С. Новгородова жила в этом доме со дня рожде­ ния и восторженно отозвалась о её чуткости, энер­ гичности и способности организовать людей в на­ чале блокады. Да и с Ильёй, сыном О.А. Крауш, она давно знакома: он главный заводила детских игр во дворе. Напрашивается вывод: О.А. Крауш- Ферсман живёт в квартире А.Е. Ферсмана с 1927 г., в 1938 г. приходит с просьбой о трудоустрой­ стве к В.И. Вернадскому, и он ей помогает. Поз­ же она будет работать у своего учителя арабиста акад. И.Ю. Крачковского (он жил в том же подъ­ езде). В моём понимании, со стороны А.Е. Ферс­ мана это был благородный поступок - оставить бывшей жене с чужим ребёнком ленинградскую квартиру, а самому жить в московской. Возможно, в жизни О.А. появился мужчина, которого В.И. Вернадский знал. Напомним часть фразы из той же записи в дневнике: «с . ничего прочного не со зд аш ь» . Неясный момент - вто­ рой ребёнок О.А. Крауш. Но мы не будем им за­ даваться. Ольга Александровна пожертвовала здо­ ровьем ради спасения детей - паёк был слишком скудным, а первая блокадная зима слишком суро­ вой (морозы до 40°). В конце ноября 1941 г. рабо­ чий паёк составлял 250 г. хлеба в день, иждивен­ ческий - 125. Что стало с её детьми, может быть, кто-то выжил? Возможно, жители академического дома приняли участие в их судьбе. Был же вывоз детей по льду Ладожского озера, летом - на бар­ жах. Были школы-интернаты, ремесленные учи­ лища, в которых кормили без отметок в карточках. В Интернете никого подходящего по фамилии Крауш не нашлось, да и детей могли взять в при­ ёмные семьи или детский дом со сменой фамилии. Это всё, что удалось узнать об О.А. Крауш. Заканчивая рассказ, я обратил внимание на то, что в мае 2017 г. исполнилось 115 лет со дня её рождения и 75 лет со дня к о н чи ны . Семёнов В.Е., г. Санкт-Петербург