Тиетта. 2014, N 4 (30).

Творческая галерея / art gallery 2014 л 93 м но жарки, и Венцель то здесь, то там припадал к земле, прикладывал ладони к пыльному щебню и шептал мне: «Пробуй! Пробуй, как горячо!.. Как они там пылают! Нет, нигде нет таких камней!» И под наитием всего этого купленный мною гранат в самом деле стал мне казаться чем-то ожив­ лённым «от первозданных огней». Чуть я оставался один, мне тотчас начинали припоминаться в детстве читанное путешествие Марко Поло и родные сказа­ нья новгородцев «о камнях драгих, ко многим де­ лам угодных». Вспоминалось, как бывало читаешь и удивляешься, что «гранат веселит сердце челове­ ческое и кручину отдаляет и кто его при себе носит, у того речь и смысл исправляет и к людям прилю- бляет». Позже всё это потеряло значение, на все эти сказания мы стали смотреть как на пустое суеверие, стали сомневаться, что «алмаз смягчить можно, по­ мочив его в крови козлей», что алмаз «лихие сны от­ гоняет», а если к носящему его «окорм приблизить, то он потети зачнёт»; что «яхонт сердце крепит, лал счастье множит, лазорь болезни унимает, изумруд очи уздоровляет; бирюза от падения с коня бере­ жёт, бечет нехорошую мысль отжигает, тумпаз ки­ пение воды прекращает, агат непорочность девиц бережёт, а безоар-камень всякий яд погашает». А вот попался старик с густым бредом, и я сам с ним снова готов бредить. 9 Спишь, а всё это с н и т с я . И как славно, как это всё густо, и жизненно, хотя и знаешь, что это вздор. Не вздор - это то, что знает оценщик камней в ломбарде. О да, то не вздор. То о ц е н к а . то ф а к т . Да, но ведь и это было в своё время ф а к т о м . Ведь патриарх Никон факт писал царю Алексею, когда жаловался на своих лиходеев. Совсем хоте­ ли его извести и злым окормом его насмерть окор­ мили, да был патриарх запаслив - он при себе «безуй-камень» имел и «безуем отсосался». Долго он лизал безуй-камень, который был у него в на­ палке вправлен, но зато ему помоглося, а лиходеи его пострадали. Правда, что всё это было в ста­ рину, когда и камни в недрах земли, и планеты в выси небесной - все были озабочены судьбой чело­ века, а не нынче, когда и в небесах горе, и под зем­ лёю - всё охладело к судьбе сынов человеческих и несть им оттуда ни гласа, ни послушания. Все вновь открытые планеты уже не получили ника­ ких должностей для гороскопов; много есть и но­ вых камней, и все они смерены, свешены, сравнены по удельной тяжести и плотности и затем ничего они не вещают, ни от чего не пользуют. Прошёл их черёд говорить с человеком, и они теперь то же, что «вития много-вещанные», которые сделались «яко рыбы безгласные». И старый Венцель, конеч­ но, дурит, повторяя какие-нибудь старые сказки, которые у него перепутались в ослабевшем мозгу. Но как же он меня мучил, этот сумасбродный старик! Сколько раз я заходил к нему, а мой пироп не только был ещё не готов, но Венцель за него даже и не принимался. Мой «первозданный принц» ва­ лялся «трубочистом» на тарелке, в самом низком и малодостойном его товариществе. Если хоть ка­ плю, но искренно суеверить, что в этом камне ж и ­ вёт какой-то горный, гордый дух, который мыслит и чувствует, то обращаться с ним таким непочти­ тельным образом тоже есть варварство. 10 Венцель меня уже не интересовал, а сердил. Он ни на что не отвечал толком, и порою мне в нём сказывался даже нахал. На самые вежливые мои замечания, что я слишком долго жду малень­ кого поворота его шлифовального колеса, он ме­ ланхолически чистил свои гнилые зубы и начинал рассуждать, что за вещь колесо и сколько есть раз­ нообразных колёс на свете. Колесо при мужичьей мельнице, колесо в мужичьей телеге, колесо в ваго­ не, колесо в лёгкой венской коляске, часовое колесо до Брегета и часовое колесо после Брегета, колесо в часах Дениса Блонделя и колесо в часах Луи Оде- м а р а . Словом, чёрт знает, что за рацею разведёт, а конец тот, что каретную ось легче выковать, чем огранить камень, а потому: «ждите, славянин».