Тиетта. 2014, N 4 (30).

Творческая галерея / Art gallery 2014 Г шлая пуговица, которую осталось бы только вы­ бросить. Но чех не таков, его не скоро столчёшь в швабской ступе! У пиропов закалённая к р о в ь . Он знал, что ему надо делать. Он притворился, как чех под швабом, он отдал свою голову, а свой огонь спрятал в с е р д ц е . Да, господин, да! Вы огня не видите? Нет! А я его вижу: вон он густой, неугасимый огонь чешской г о р ы . Он жив и . - вы его извините, господин, - он над вами смеётся. Старый Венцель сам засмеялся и закачал го­ ловою. 7 Я стоял перед этим стариком, который дер­ жал в руке мой камешек, и решительно не знал, что ему отвечать на его капризные и малопонятные речи. И он, кажется, понял мои затруднения: он взял меня за руку, а другою захватил концами пин­ цета пироп, поднял его в двух пальцах вверх перед своим лицом и продолжал повышенным тоном: - Он сам чешский князь, он первозданный рыцарь Мероница! Он знал, как уйти от невежд: он у них на глазах переоделся трубочистом. Да, да, я видел его; я видел, как барышник-жид возил его в своём кармане, барышник и выбирал по нём другие камни.2Но он не для того горел на первозданном огне, чтобы тереться уродом в ко­ жаной мошне барышника. Ему надоело ходить трубочистом, и он приш ёл ко мне за светлой одеждой. О! Мы понимаем друг друга, и принц Мероницких гор явится принцем . Оставьте его у меня, господин. Мы с ним поживём, мы с ним по­ советуемся - и принц будет принцем. С этим Венцель довольно непочтительно кивнул мне головою и ещё непочтительнее бро­ сил первозданного рыцаря на очень грязную, за­ сиженную мухами тарелку, на которой валялось несколько совершенно схожих на вид гранатов. Мне это не понравилось, и я даже просто побоял­ ся, что мой пироп перемешается с другими, худ­ шими. Венцель это заметил и наморщил лоб. - Постойте! - сказал он и, смешав рукою все гранаты в тарелке, неожиданно бросил их все в мою шляпу, а потом потряс её и, опустив в неё, не глядя, свою руку, как раз вынул «трубочиста». - Хотите это сто раз повторить или довольно, довольно одного раза? Он чувствовал и различал камень по плотности. - Довольно, - отвечал я. Венцель опять бросил камень в тарелку и ещё горделивее кивнул головою. Мы на этом расстались. 8 Во всех словах и в самой фигуре старого гра­ нильщика было столько прихотливого и особен­ ного, что его трудно было считать нормальным че­ ловеком и, во всяком случае, от него веяло сагой. - Вот, - думалось мне, - если бы такого ори ­ гинального знатока камней повстречал в своё вре­ мя такой великий любитель самоцветных лалов, как Иван Грозный! Вот бы с кем он всласть пого­ ворил и, может быть, сам бы его затравил самым лучшим медведем. Теперь Венцель уже не ко вре­ мени п тиц а и не к масти козырь. В любом лом ­ барде сидят знатоки, которые, наверное, должны относиться к нему по крайней мере с таким же презрением, с каким он к ним относится. Что он мне наговорил о каком-то двадцатирублёвом кам­ не!.. Чешский принц, первозданный князь, и по­ том сам швырнул его н а грязную т а р е л к у . - Нет, - он сумасшедший. А Венцель, как назло, не выходил у меня из головы, да и только. Даже он стал мне сниться. Мы с ним всё лазили по Мероницким горам и чего-то скрывались от швабов. Поля были не только сухи, 2Если долго пересматривать однородные цветные камни, то «глаз притупляется» и теряет способность отличать лучшие цвета от худших. Чтобы восстановить эту способность, скупщики камней имеют при себе регулятор, т.е. такой камень, цвет которого им известен своим достоинством. Сличая с ним чужой камень, покупщик сейчас же видит разницу в его оцвечении и может правильно судить о его достоинстве. - Прим. Лескова.