Тиетта. 2014, N 4 (30).

Творческая галерея / Art gallery 2014 таинственные сношения. Иногда он рассказывает кое-что о полученных откровениях, и слова его за­ ставляют многих думать, что у бедного старика уже не всё исправно под черепом. Он уже очень стар и капризен. Сам он теперь редко приним а­ ется за работу, работают у него два его сына, но если его попросить и если ему камень понравит­ ся, то он его сделает сам. А уж если он сам сделает, то это будет превосходно, потому что, повторяю, сам Венцель - великий и притом вдохновенный артист своего дела. Мы с ним давно знакомы и вместе пьём пиво у Едличка. Я его попрошу, и надеюсь, что он исправит вам камень. Тогда это будет у вас прекрасная покупка, которою вы как нельзя более угодите тому, кто вас просил о ней. Я послушался и купил гранат, а затем мы тотчас же понесли его к старому Венцелю. 6 Старик ж и л в одной из мрачных, узких и тес­ но застроенных улиц жидовского предместья, не­ далеко от известной исторической синагоги. Гранильщик был высокий, худой старик, не­ много сгорбленный, с совершенно белыми длин ­ ными волосами и с быстрыми карими глазами, взгляд которых выражал большую сосредоточен­ ность с оттенком чего-то такого, что замечается у больных людей, одержимых горделивым по­ мешательством. Согнутый в хребте, он держал голову вверх и смотрел как король. Актёр, глядя на Венцеля, мог бы превосходно загримироваться Лиром . Венцель осмотрел купленный мною пироп и кивнул головою. По этому движению и по вы­ ражению лиц а старика надлежало понять, что он нашёл камень хорошим, но, кроме того, старый Венцель повёл дело так, что с этой же первой ми ­ нуты, хотя всё шло у нас о пиропе, но, собственно, главный интерес у меня сосредоточился на самом гранильщике. Он долго-долго смотрел камень, чавкал без­ зубыми челюстями и одобрительно мне кивал; потом мял пироп между двумя пальцами, а сам Л”М глядел прямо и остро в глаза мне и морщился, морщился, точно съел зелёную скорлупу ореха, и вдруг объявил: - Да, это он. - Хороший пироп? Вместо прямого ответа Венцель проговорил, что он этот камень «давно знает». Я очень удачно мог вообразить себя перед Лиром и отвечал: - Я этим безмерно счастлив, господин Венцель. Почтительность моя старику понравилась, и он показал мне место на скамейке, а затем сам по­ дошёл ко мне так, что приж ал своими коленами мои колена, и заговорил: - Мы с ним знакомы д а в н о . Я видел его ещё на его родине, на сухих полях Мероница. Он тогда был в своей первозданной простоте, но я его чув­ с т в о в а л . И кто мог мне сказать, что его постиг­ нет его ужасная участь? О, вы можете видеть по нём, как духи гор предусмотрительны и зорки! Его купил разбойник-шваб и швабу дал его гра­ нить. Шваб может хорошо продавать камень, по­ тому что он имеет каменное сердце; но гранить шваб не может. Шваб - насильник, он всё хочет по-своему. Он не советуется с камнем - чем тот может быть, да чешский пироп и горд для того, чтобы отвечать швабу. Нет, он разговаривать с швабом не станет. Нет, в нём и в чехе один дух. Шваб из него не сделает того, что ему вздумается. Вот они захотели сделать его крейц-розетою, вы это видите (я ничего не видел), но он им на это не дался. О да, - он пироп! Он схитрил, он лучше по­ зволил им, чтобы швабы ему отрезали голову, и они ему её отрезали. - Ну да, - перебил я: - значит, он погиб. - Погиб! Отчего? - Вы сами сказали, что у него отрезали голову. Дедушка Венцель сожалительно улыбнулся: - Голова! Да, голова - важная штука, госпо­ дин, но д у х . дух ещё важнее головы. Мало ли голов отрезали чехам, а они всё живы. Он сде­ лал всё, что мог сделать, когда попал варвару в руки. Поступи шваб таким подлым образом с каким-нибудь животным, с каким-нибудь жемчу­ гом или с каким-нибудь «кошачьим глазом», ко­ торый нынче пошел в моду, - и от них не осталось бы ничего. Из них вышла бы какая-нибудь по