Тиетта. 2014, N 4 (30).

Г / 2 h Наука / Science для разглядывания каменных образцов. Карма­ ны френча были оттопырены — в них помещ а­ лась уйма всяких деловых бумаг. Вся его большая, но очень подвижная фигура говорила о кипучей энергии. Такими же энергичными были и его вы­ ступления. На занятиях он буквально обрушивал на нас искромётный, кипящий водопад совер­ шенно новых понятий, смелых до дерзости идей, вдохновенно-грандиозных обобщений. Потом наступили белые ночи, а с ними приш ли и заботы — экзамены. Началось всё с трагикомического происшествия. Первому же студенту, явившемуся сдавать «Введение в мине­ ралогию», Александр Евгеньевич задал вопрос: «Что получится, если капнуть на известняк соля­ ной кислотой?» Ответить надо было бы просто: известняк растворяется в соляной кислоте, выде­ ляя углекислый газ. При этом капелька кислоты на камне как бы вскипает и шипит, покрываясь многочисленными пузырьками (эта очень харак­ терная реакция помогает отличить известняк от других сходных минералов и горных пород). Ко всеобщему конфузу, студент, и глазом не моргнув, ответил, что известняк превратится в медный ку­ порос! А.Е. Ферсман сначала опешил. А потом ска­ зал нам: Сначала сдайте, друзья, зачёт по общей хи­ мии. А потом — милости прошу ко мне. Замечательный минералог и геохимик, он не мыслил себе минералогию без прочной химиче­ ской основы. Пришлось нам тогда покорпеть над учебниками. К экзамену у Ферсмана я готовился очень ста­ рательно, собираясь потрясти своими познания­ ми выдающегося учёного. «История минералов земной коры» В.И. Вернадского, «Драгоценные и цветные камни России» самого А.Е. Ферсмана были проштудированы на совесть. Гордился я и тем, что самолично измерил несколько кристал- лов одного редкого минерала на особом специ­ альном приборе — гониометре. И вот я в кабинете у Александра Евгеньевича. Он сидел за столом и внимательно рассматривал в лупу какой-то каменный образец. И вдруг протя­ нул мне неочиненный чёрный карандаш и спросил: К какой кристаллографической системе при ­ надлежал бы этот карандаш, если бы он был кри­ сталлом? Здесь следует заметить, что встречаются при ­ родные кристаллы — например, кристаллы бе­ рилла или изумруда, — напоминающие по фор ­ ме карандаши. Вопрос был очень простым, и я сразу же ответил на него. Ну, молодец молодец! — оживленно одо­ брил мой ответ экзаменатор. Дальше я услышал желанный для меня во­ прос о том, какие минералогические книги до­ велось мне читать. И вот досада: название книги Ферсмана почему-то мгновенно выпало из памя­ ти! Я припомнил только одну «Историю минера­ лов земной коры» В.И. Вернадского. Ну, молодец, совсем молодец! — облегчённо и обрадованно воскликнул Александр Евгеньевич. —Давай свою зачётную книжку и ступай!.. Ферсман никогда не «засыпал» студентов. Но его вопросы нередко поражали своей оригиналь­ ностью и неожиданностью. Одного из студентов- москвичей он как-то спросил: «Почему Москва называется «белокаменной»?» Юношу из Кунгу- ра он попросил рассказать на экзамене о знамени­ той кунгурской «ледяной» пещере. С уральцами Александр Евгеньевич беседовал о прославленных уральских рудниках и минералах. А сыну тогдаш­ него директора керамического института Ферс­ ман задал вопрос: «Что такое керамика?» Тот не знал, что ответить. Ну, стыдно, стыдно! —воскликнул Александр Евгеньевич. —Керамика тебя кормит, а ты и не зна­ ешь, что она собой представляет! Ступай, ступай! Вспоминая сейчас ферсмановский курс «Вве­ дение в минералогию», я понимаю, что наш выдаю­ щийся учитель стремился прежде всего увлечь, за­ жечь нас, приобщить к дивному миру минералов, показать, как этот мир неисчерпаемо разнообразен и захватывающе прекрасен. Думаю, что и лёгкость задававшихся нам вопросов объясняется прежде всего желанием не отпугнуть, а по возможности ободрить студентов и заранее привязать к семье со­ ветских минералогов. Прошло несколько лет, и мы, слушатели Ферсмана, посвятили себя минералогии и кри­ сталлографии. Профессор И.И. Шафрановский Ленинград, Горный институт