Тиетта. 2014, N 2 (28).

Творческая галерея / Art gallery 2014 , А.Н. Толстой, В.Я. Шишков и Н.Н. Никитин на Кольском полуострове Мы едем вместе на подъём «Садко». Он, Шишков и я. Но ему мало было только этого подъёма. Он изменил весь маршрут, нарушил все планы начальника ЭПРОНа Ф.И. Крылова. Бело­ морканал, пристани, шлюзы, капитаны, чекисты, заключённые, консервные фабрики Кандалакши, океанографические станции, совхоз «Имандра», опытные полярные поля, Хибины, апатиты, гор­ норабочие, инженеры, старообрядческие деревни на Выге - всё необходимо ему, кроме водолазов и кроме подъёма парохода, затонувшего ещё в годы первой империалистической войны. Он как металлург говорит о горных породах с геологами и с академиком Ферсманом. Со стару­ хами крестьянками в деревнях беседует о старой вере, двуперстии, покупает медные иконы, отли­ тые здесь несколько веков назад, ходит на охоту, ловит форель, участвует в литературных вече­ рах... В.Я. Шишков еле дышит, а Толстой засыпа­ ет сразу, как ребёнок, и встаёт с прекрасным цве­ том лица. Каждый день он обмывается с головы до пят, встаёт раньше всех и, фыркая над ведром, будит Шишкова своей обычной, постоянной шут- А.Н. Толстой в фуражке, подаренной Ф.И. Крыловым. Кольский п-ов, 1933 г. АЖ Tolstoy in cap presented by F.I. Krylov. Kola Peninsula, 1933. кой: «Работать!.. Вячеслав!.. Работать!..» Так всегда начинался толстовский день. А по вечерам, когда вся наша бригада выма­ тывалась от бесконечных встреч, разговоров, разъ­ ездов, неутомимым оставался только Толстой. «Едем в клуб! - кричит он. - Там нас ждут...» «Нас никто уже не ждёт... Скоро десять часов вечера... Кто будет ждать?» Он негодует: «Спать, что ли? За этим приехали?» Он достает дрезину, и мы несёмся в Хибины со ст. Имандра. Он оказался прав. В маленьком, тогда ещё деревянном клу­ бе не только яблоку, но даже булавке негде было упасть. Как торжествовал Толстой... Это был за­ мечательный вечер. А когда мы возвращались на ночлег, Толстой всю дорогу спорил с главным гео­ логом Хибин о магме... Он многое знал... Это был талант, вечно ищущий нового. ...Тут же, то есть среди всех этих многообраз­ ных интересов, зреют в нём мысли и, очевидно, возникают подробности петровской эпохи, под­ робности о скитах петровского времени, о стар­ цах, о петровских людях, шедших в глубь этих таёжных северных лесов, чтобы рушить старое и подымать новь. Помню Толстого в кожаном пальто, в военно­ морской фуражке, подаренной ему Ф.И. Крыло­ вым. Её он всегда носил в этой поездке. И ею даже гордился. Мы плывём на маленьком гидрографи­ ческом судне среди шхер Заонежья. Толстой ча­ сами разговаривал с матросами и капитаном ко­ рабля о путях Петра в этой глуши. Помню, как он стоял, опираясь на поручни, смотрел на малень­ кие острова и зеркальные протоки, по которым мы шли, как с берега, с подлеска, вплотную под­ бежавшего к воде, сильный ветер бросал на палу­ бу охапками осеннюю листву, багряную и золо­ тую, с осин и берез. Он жадно смотрел, как будто впитывая в себя каждую деталь пейзажа. Он обратил моё внима­ ние на ряд старинных, уже разрушившихся от времени построек. «Здесь чувствуется Пётр, его рука... - тихо говорил Алексей Николаевич, чуть прищурясь и точно уже прощупывая глазами свои будущие страницы, точно читая ещё ненапи­ санное. - Да, всё это началось, конечно, при нём...» Так рождался роман о Петре. Только однажды он как бы «поддался» в этой бурной поездке, у него поднялась температура - это было на станции Академии наук в Хибинах. Он лежал на койке. «Сегодня мне пятьдесят лет...» - сказал Алексей Николаевич, когда я пришёл навестить его. В ту пору этого никто не отметил. Ни письма, ни телеграммы он не получил даже из дому. И я понял, что ему просто взгрустнулось. «Полвека - это цифра...» - сказал он, немножко