Тиетта. 2012, N 3 (21).

Сегодня крестины. Сначала надо назвать горы и долины Хибин - те, для которых до сих пор не было названия <...> - Вот эту речушку, около са­ мого дома, - говорит Николай - надо назвать Сентисуай, по-русски Таловка; она ведь никогда не замерзает. Больше споров вызывают названия гор <...> - Вот здесь раньше паслись стада диких оленей. Не правда ли, Василий? Значит, эту гору нужно назвать Гора оленьей долины, по-саамски - Поачвумчорр - олень, долина, гора. Нашим саам­ ским экспертам предложенное название нравится. За ним быстро принимается Ворткуай (Громоту­ ха), Саамка, Ущелье географов» [11, с. 102-103]. Таким образом, некоторые объекты сразу по­ лучалидвойноенаименование - саамское ирусское. Феномен парности имен, описанный, в частности, для антропонимов [9, 12], имеет свои культурные смыслы. Одно из наименований в таких случаях оказывается официальным, публичным, другое - до известной степени потаённым, понятным лишь посвящённым. Именно в этой функции выступа­ ют сегодня саамские названия в речи жителей Ки- ровска и Апатитов. Этимологические разъяснения включаются в тексты-презентации города, края и указывают на «внутреннее» знание. Вот типичное высказывание кировчанки, одно из тех, которые могут сопровождаться показом местных «тайных знаков»: «А у нас из окна в Кировске горы хорошо видно, и вот если смотреть по верхушкам гор, то г. Айкуайвенчорр, так вот эта гора в переводе с ло­ парского означает спящая красавица, так вот если смотреть на контуры этой горы, то увидишь лицо девушки»3. В настоящее время далеко не все знают, что топонимика Хибин в значительной части созда­ валась А.Е. Ферсманом и его коллегами при уча­ стии местных жителей. Безусловно, систематиза­ ция этого материала, установление полного круга топонимов представляют большой интерес для специалистов в области ономастики как пример состоявшегося опыта. В «Географическом словаре Кольского п-ова», изданном в 1939 г. [13], нет упо­ минания об А.Е. Ферсмане, но почти все данные им названия фигурируют как естественные. А.Е. Ферсман и местные жители. Д.г.-м.н. В.В. Щербина в очерке «Ферсман в жизни» писал: «Александр Евгеньевич был очень прост в обще­ нии и хотя невероятно много работал и всегда был занят, попасть к нему на приём было легко. Он не только не чуждался общения с простыми людь­ ми, но, наоборот, проявлял искреннее внимание и интерес к их нуждам и запросам, особенно если дело касалось находки каким-нибудь местным жителем месторождения. Так, житель Хибин ло­ парь Пётр Галкин фигурирует в географических очерках Ферсмана, и между ними были по-своему дружеские отношения» [2, с. 168]. Естественно, взаимоотношения учёного с местными жителями были, в первую очередь, функциональными. Вме­ сте с тем, А.Е. Ферсману нельзя отказать и в ин­ тересе иного рода, который лучше всего назвать этнографическим. Он связан с такими качествами его личности, как познавательная активность, ко­ торая шире профессиональной, и очевидные ком­ муникативные способности. В книге «Три года за Полярным кругом», где описаны научные экспедиции 1920-1922 гг., А.Е. Ферсман с большим уважением пишет о Пе­ тре Галкине. Воспоминания, связанные с местны­ ми жителями, напоминают «классические» этно­ графические описания, проникнутые ненавязчиво поданной идеей о культурной миссии самих бы­ тописателей. При этом от взгляда исследовате­ ля не укрылось ни одной существенной детали быта саамов. В два предложения уместились ха­ рактеристика рачительного хозяина и описание летнего стойбища: «В Тульилухт, куда мы приш­ ли, живет Пётр Галкин с большой семьёй; креп­ кий коренастый мужчина, прекрасный плотник, весь день усовершенствует свой чум, построенный по типу лопарских веж, но большой и удобный. У него и сараи, и несколько карбасов, сети, а в пре­ красно содержимой загороди живут на свободе олени, прячась от непогоды и от комаров в низ­ кий сарай-лемму» [7, с. 47]. Фактически А.Е. Ферсман поддерживает и создаёт этнический образ «аборигена», опытно­ го в обращении с природой, но не искушённого в общении с людьми из «культурного» мира, к которым относится с пиететом. «Мы были встре­ чены Петром Галкиным необычайно радушно, настоящий русский чай, да ещё с сахаром, скоро развязал языки, и с большей готовностью согла­ шался он перевезти нас на другой берег озера, как только стихнет ветер, ибо через озеро даже опыт­ ный лопарь пускается лишь с особой осторожно­ стью, зная капризы узкого водного пространства, ущемлённого между гор. Мы устроили себе ноч­ лег под елью, разложили костёр, а вокруг сидели лопари и детвора, жадными глазами смотря на давно не виданных ими людей. Приход путеше­ ственников к ним - это целое событие. Ещё сей­ час они с особым чувством уважения вспоминают других путешественников, знаменитого финлянд­ ского путешественника Рамзая, который 30 лет тому назад странствовал в этих же местах, пора­ жая местное население и своею роскошной палат­ кой со столом, и своим собственным сапожником и поваром. Эти мелочи внешней жизни глубоко врезались в память стариков, и не без гордости за­ являют иные, что принимали участие в восхожде­ нии Рамзая на высоты гор. Но ведь Рамзай и его спутник петрограф Гакман или ботаник Чильман были единственными культурными людьми, ко­ торые на памяти лопарей проникли в их дебри. 3Ж, 1946 г.р., жительница г. Кировска. 2005. Интервьюер О. Толмачева [АЦГП]. 43