Тиетта. 2011, N 3 (17).

недалеко - в масштабах страны - шла небольшая, но жестокая и кровавая война с финнами. Фронт проходил всего в 300 км. Совсем скоро на Кировск обрушилась и боль­ шая, Отечественная война. В город она пришла с ре­ чью Молотова, мобилизацией, эвакуацией и первой бомбёжкой. Немецкие самолёты в то утро не пикиро­ вали на город. Горная котловина мешала прицельному бомбометанию. Кидали на землю смерть без особого старания. Но вокзалу всё-таки досталось. Бомба упала рядом и покрошила стену осколками. В войну вокзал жил обычной фронтовой жизнью. Несмотря на парад­ ную выправку, исправно тянул рядовую солдатскую лямку. От его платформы уходили теплушки с моби­ лизованными кировчанами, отправлялось в тыл обору­ дование обогатительной фабрики. На эту же платфор­ му приходили вагоны с ранеными бойцами. А в 1943 г. пахнуло победой. Началось восстановление города. К вокзальной платформе стали приходить вагоны с эвакуированным оборудованием и жителями города. После войны вокзал зажил обычной трудовой жизнью. У касс выстраивались очереди за билетами на прицепные вагоны к московским и ленинградским поездам. На перроне провожали пассажиров бесплац­ картных вагонов с фанерными чемоданами, баулами и чайниками. Последние были необходимы в дороге. В них набирали кипяток из привокзальных титанов. Жизнь налаживалась. Электрифицировали ветку меж­ ду Апатитами и Кировском. Пассажиров возили уже не заштатные паровозики в разбитых вагонах, а стильные лобастые электрички. В начале 1960-х вблизи станции Апатиты нача­ ли строить Новый город. Его жители работали в Ки- ровске, многие кировчане ездили трудиться на новую строительную площадку. Четыре зелёных вагона утром и вечером заполнялись под завязку. Электричка, зало­ жив крутой вираж, вальяжно покачивая боками и хули­ гански посвистывая, подходила к перрону. Не все после трудового дня шли по домам. Многие отправлялись в привокзальную пельменную. Разместившаяся на пло­ щадях некогда самого шикарного городского рестора­ на, она была примечательным местом. Пельмени в ней лепились настоящие. В фарш кроме мяса клали только соль и перец. О сое тогда не слыхали. На алюминиевых колченогих столиках стояли перечницы, солонки и гра­ финчики с уксусом. Пельмени запивали портвейном. В моду входило белое сухое вино. Но самым желанным напитком было пиво. Когда оно появлялось в меню, в пельменную попасть было почти невозможно. Шло время. От перрона кировского вокзала пе­ рестали отходить прицепные вагоны к поездам даль­ него следования. А когда отменили электрички, доби­ раться до Апатитов стало удобнее автобусом, закрыли и вокзал. Поначалу его охраняли. Жаль было губить кра­ соту. Потом в городской администрации сочли затраты непосильными и передали здание в аренду предпри­ нимателю. Тот хотел разместить в просторных залах пивной заводик. То ли денег не хватило, то ли желание пропало, но мечты остались мечтами. Время вокзала закончилось, и однажды он сгорел. Сегодня в здании одной из привокзальных служб устроен ритуальный зал. С той самой площади, на которую кировчане выхо­ дили, приехав из отпуска, прибыв по распределению к месту службы, возвращаясь с работы - с этой площади они отправляются теперь в последний путь, оставив за спиной остов когда-то самого красивого здания города. ПО ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ BY LAWS OF WAR TIME Война принесла кировчанам не только эвакуа­ цию, затемнение, бомбёжки и карточки. Жизнь пошла по новым правилам, по законам военного времени. В 1940-ом государство затянуло ремень трудовой дис­ циплины на последнюю дырку. По Указу от 26 июня любой, опоздавший на службу более чем на 20 минут, подвергался уголовному преследованию. Хотя сроки за эту провинность были небольшие, но вполне реальные - 3-6 месяцев заключения в лагере. В декабре 1941-го, ког­ да немцев били под Москвой, появился ещё один Указ. Прогульщики и лица, оставившие производство без раз­ решения властей, приравнивались к дезертирам и нака­ зывались тюремным заключением до 8 лет. Война... Василию Петровичу Шульгину было 37 лет, ког­ да началась война. В Кировск его выслали как кулака из Челябинской обл. Был он человеком семейным. Ра­ ботал разборщиком руды на руднике. Вот и всё, что до­ стоверно известно. В армию его не призвали. Поначалу тех, кто имел поражение в правах, на войну не брали. Потом, возможно, он получил бронь. Кому-то же надо было работать в тылу. Но могла быть у него и какая-то хроническая хворь, не позволявшая защищать страну с винтовкой в руках. В начале 1943-го знаменитый Кировский рудник практически стоял. Руду добывали для удовлетворения потребностей в сырье Опытного фосфорного завода. Работы велись в основном на уступах 545 и 485 м. Там была самая богатая руда. На одном из них и добывал апатит разборщик Василий Шульгин. Работа тяжёлая. Зимой - снег и ветер. Летом - тот же пронизывающий ветер да тучи мошки и гнуса. Война добавила к рабо­ чему дню ещё два часа, хлебную пайку в 500 граммов, спецодежду по талонам, которую надо было выкупать за свой счёт, и ещё много такого, что по нормам сегод­ няшнего дня понять трудно. В тот злосчастный день 18 марта Василий чув­ ствовал себя исключительно паршиво. Карабкаться вверх на уступ по шаткой лестнице, потом по колено в снегу дробить кувалдой глыбы руды и грузить её в вагонетки не было никаких сил. Он сказал табельщи­ це Клаве Кузьмичёвой, что заболел, и отправился в по­ селковую поликлинику. Но вот беда: врач решила, что 72