Тиетта. 2010, N 1 (11).

57 предусматривалось (вертолётов и портативных «Каратов» тогда в академической геологии и в по- минне не было). Работа состояла в геологической съёмке сви­ ты Имандра-Варзуга, которую позже стали назы­ вать «полоса Имандра-Варзуга-Сосновка», а ныне, насколько я знаю, трактуют как некий рифто­ генный пояс карелид в теле архейского кратона. Но тогда стратиграфия этой полосы писалась с чистого листа - и писал её Симон. Уже тогда он находился в длительном творческом конфликте с «окружающей средой». Эта среда была петро­ графической ленинградской школой акад. А.А. Полканова. Ведущими сотрудниками Геологиче­ ского института КФ АН СССР были выдающиеся петрографы, что определяло упор исследований на петрографию в ущерб геологии. Между тем, Симон был питомцем московской геологической школы Леонова-Богданова (кстати, он, кажется, был однокурсником Зоненшайна, и я впервые от него услышал эту фамилию - А.К. отзывался о нём как о ярком таланте). Симон по­ дошёл к сложнейшей метаморфической толще в первую очередь как геолог, и лишь потом - как пе­ трограф. Такой подход (ныне общепризнанный) тогда был нов, отсюда напряжённые отношения Симона с предшественниками, построение кото­ рых он практически полностью дезавуировал. В дальнейшем многолетнее картирование Симоном полосы карелид в сердце Кольского п-ова, созданные им схемы стратиграфии и маг­ матизма восприняты и «потреблены» производ­ ственной геологией и всеми представителями академической науки, работавшими после него. Только (и это его, так сказать, типоморфная осо­ бенность) после первых ссылок (сделанных как бы нехотя) на Симона, как правило, быстро переста­ вали ссылаться, оправдывая тем самым афоризм Коржинского - «на классиков не ссылаются». Не будучи петрологом, я не могу в полной мере оценить величие всего сделанного Симоном по Имандра-Варзуге. Скажу лишь об одном эле­ менте его построений, который ярко иллюстрирует творческую мощь Симона, его «геологические прио­ ритеты» в изучении метаморфических толщ и как следствие его способность делать по-настоящему крупные открытия. Речь идёт о странных лейко- кратовых породах с условным полевым названием «инъекционные гнейсы». Эти кислые полевошпат- кварцевые породы с биотитом и гранатом мы встречали чуть ли не в каждом маршруте, в очеред­ ной раз пересекая Имандра-Варзугу, представляв­ шую собою чередование мощных пачек кварци­ тов, мраморов и амфиболитов. И всякий раз, когда в одной из полос амфиболитов-мандельштейнов вдруг появлялись гранатовые амфиболиты, мы знали: сейчас жди симоновых «инъекционных гнейсов». И они непременно появлялись - светлые, полосчатые, красивые, легко узнаваемые и радую­ щие сердце геолога-съёмщика. Интерпретация этих пород Симоном меня тогда поразила, продолжает удивлять и сегод­ ня - уже спустя 43 года. Он считал их отнюдь не изохимическими метаморфитами по какому-то кислому субстрату, а новообразованиями - регио­ нальными метасоматитами , следствием и веще­ ственным доказательством глубинных разломов- линеаментов, рассекавших толщи базальтоидов. Теперь, когда такие или похожие метасоматиты давно открыты и описаны в фундаменте щитов (например, знаменитые эйситы - ураноносные альбититы), когда закартированы зоны пропи- литизации, тянущиеся на десятки км вдоль раз­ ломов, когда развито целое учение о метасома- тических формациях - представления Симона кажутся естественными и даже тривиальными. Но тогда-то это было совершенно новым, ориги­ нальным взглядом на вещи! . Мы всё дальше удалялись от своей базы на оз. Пурнач. Поэтому примерно раз в неделю двое студентов забирали накопившиеся образцы и тащили их на базу. Там мы нагружались про­ дуктами и возвращались к заранее согласованной с начальником новой стоянке. Сперва ходки туда- обратно можно было сделать за день. Потом стали ночевать в избушке на озере. А под конец сезона при­ ходилось ночевать и по дороге к базе. Время шло, на­ ступил сентябрь, но Симона это словно не касалось - мы продолжали удаляться от базы, хотя (по разу­ мению персонала) давно следовало поворачивать назад . Наконец, когда до 25 сентября оставалось всего несколько дней, начальник распорядил­ ся: студентам (Толе Лукашёву из Петрозаводска и мне) поднимать лодку с грузом по р. Пурнач на базу, а он со своим лаборантом (И. Кондрато­ вичем - сокурсником акад. Н.П. Юшкина по Ки­ ровскому горному техникуму) пока останется, ибо должен ещё поработать. Мы с Лукашёвым отправились в путь. День или два с горем пополам продирались на шестах по этому мелкому, густо заросшему ивняком и невероятно петляющему ручью, гордо именуе­ мому р. Пурнач. Но потом, крутясь в бесконеч­ ных меандрах и продвинувшись за полдня всего на километр, мы отчаялись и решили, что такими темпами нам к сроку не успеть. Поэтому броси­ ли лодку и принялись перетаскивать груз в избу в рюкзаках - напрямик по азимуту, через гряды и болота. Сделали то ли одну, то ли две ходки (сей­ час уже не помню) и выбились из сил. В общем, студенты с заданием начальства не справились - кишка у нас оказалась тонковата. Отряд соединился в избе на озере только но­ чью 24 сентября. На начальника и Игоря было страшно взглянуть - оба они были как из концла­ геря. Они таки подняли до озера нашу лодку с остатками груза (при этом, как стало известно, у Игоря от непомерных перегрузок шла носом кровь). Игорь шёпотом поведал нам о некото­ рых других деталях их возвращения, из которых мне запомнилось только одна. На одном из при­ смотренных ещё летом обнажений (оставленных