Советская Арктика. 1936, №2.

М. Е. Ставницер. Баренцбург 61 в 380 тонн, а в 1934 году добыча достигла 180000 тонн—600 тонн в сутки, то в 1935 году только за 10 месяцев выдано на-гора 290 000 тонн при среднесуточной добыче в 1140 тонн, другими словами — за один последний год добыча была удвоена. Такие же разительные цифры достигнуты и по вывозке угля. В 1933 году вывезено 74 000 тонн, в 1934 году—150000 тонн, в 1935 году — 300000 тонн. Умелая концентрация горных работ, комплексная механизация обеспечили поднятие производительности труда до значительного уровня. Если в 1933 году производительность труда на одного трудящегося в месяц составляла 16,4 тонны, в 1934 году — 20,3 тонны, то в январе 1935 года — уже 30,2, а в октябре — 33,2 тонны. Значительно хуже обстоит дело с разрешением ряда мелких и крупных проблем Баренцбурга, которыми никто по существу не зани­ мается с первого дня организации советского рудника. Получается своеобразное делячество, упор на показатели исключительно сегод­ няшнего дня, с забвением работ, подготовляющих завтрашнюю добычу. Возьмем к примеру вопрос о зольности угля. Затрачивая огром­ ные средства на организацию добычи угля в Баренцбурге, страна в праве требовать, чтобы пароходы и промышленность Севера полу­ чали со Шпицбергена уголь по меньшей мере не худший, если не луч­ ший, чем дают норвежцы. Опыт показал, что при желании такой уголь можно дать. Достаточно привести пример со снабжением „Садко“, когда были применены простейшие технические мероприятия и ледокол получил высококачественнейший уголь. В то время, когда большинство лав Баренцбурга дает уголь со средней зольностью не выше установлен­ ного стандарта, две лавы— вторая и шестая — дают огромную зольность. (Достаточно ясно станет, если привести такие цифры: лавы четвертая, пятая, третья и седьмая дают 12% зольности, а лава вторая — 25%.) И на Баренцбурге вместо того, чтобы выделить добычу второй и ше­ стой лав в отдельные конусы, в крайнем случае за счет даже некото­ рых дополнительных расходов, предпочитают ссыпать вместе весь уголь, то есть — портить ложкой дегтя бочку меда. Возьмем также вопрос об использовании пресловутой пачки. Выше говорилось о „вслоенных" в пласты угля посторонних породах. Нали­ чие пачек углистого сланца и многозольного угля на 50% увеличивает объем работ. Для того чтобы добыть одну тонну угля, нужно вхоло­ стую, без всякой пользы для производства, предварительно перебрать одну тонну так называемой пачки, выбросить ее, причем, как правило, лачка не вся очищается, часть попадает в уголь, засоряя его. Летом 1935 года мне пришлось сопровождать по шахте норвеж­ ского горного инспектора Мерхгольма. В нескольких лавах Мерхгольм брал в руки блестящие пластинки пачки и спрашивал, почему мы не добываем из нее „ойль“. Мерхгольм удивлялся, почему, поставив работу шахты на уровень лучших шахт Запада (этот комплимент приходилось слы­ шать не только от Мерхгольма, но и от многих других иностранных инже­ неров), мы оставляем пачку в выработанном пространстве, затрачивая тысячи рублей на ее уборку. Пора уже заняться изучением химических -свойств пачки и вопросом о выдаче ее на-гора для переработки. Точно также никто не задумывается над вопросом об использова­ нии угольной мелочи и пыли, значительное количество которой накапли­ вается из года в год. Грузить эту мелочь на пароходы нельзя. На се­ годня эта пыль применяется на острове для штукатурки вместо песка и для производства кирпичей. •