Север и рынок. 2023, № 1.

СЕВЕР И РЫНОК: формирование экономического порядка. 2023. № 1. С. 108-119. Sever i rynok: formirovanie ekonomicheskogo poryadka [The North and the Market: Forming the Economic Order], 2023, no. 1, pp. 108-119. УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННЫХ СЕКТОРОВ РОССИЙСКОГО СЕВЕРА ИАРКТИКИ стабилизировалась, то практически по всем подвидам обрабатывающих производств вплоть до 2016 г. наблюдался спад. В целом за рассматриваемый период удельный вес обработки в создании добавленной стоимости региона снизился с 25,5 до 9,2% (-16,3 п. п.). Необходимо отметить, что Мурманская область оказалась единственным арктическим регионом, где структурные преобразования оказали сдерживающее влияние как на темпы развития промышленности (за 2005-2016 гг. прирост составил всего +12,3 против +62,6 % в среднем по АЗРФ), так и на экономический рост (в 2016 г. реальный объем ВРП региона составил 99,0% от уровня 2005 г.) [21, с. 70]. В Красноярском крае «существенный» уровень различий продемонстрировали и структура добавленной стоимости, производимая промышленным сектором (foGRP2005-2016= 0,260), и структура инвестиций в основной капитал (IRI 1 W 2005-2016 = 0,159), а уровень различий структуры занятости характеризовался как «весьма низкий» (I/?Imp2005-2016 = 0,038). Однако, в отличие от старопромышленных регионов АЗРФ, структурные трансформации в Красноярском крае хотя и происходили на фоне мирового финансового кризиса, но были обусловлены прежде всего масштабным притоком капитальных вложений и последующим наращиванием производства в добывающем секторе. В целом за рассматриваемый период добывающая промышленность региона увеличила свой вклад в создание добавленной стоимости с 3,9 до 19,2 % (+15,3 п. п.), а доля инвестиций, направляемых вдобычу возросла с 6,9 до 15,5 % (+8,6 п. п.). Структурные преобразования в промышленном производстве Чукотского АО были также связаны с началом активной эксплуатации природно-ресурсного потенциала. Так, в результате реализации в 2008-2014 гг. крупных инвестиционных проектов по освоению золоторудных месторождений добывающий сектор стал играть ключевую роль в экономике региона: за рассматриваемый период вклад добычи полезных ископаемых в создание добавленной стоимости увеличился с 7,5 до 49,2% (+41,7 п. п.), доля капитальных вложений, направляемых в добычу возросла с 0,3 до 34,7% (+34,4 п. п.), а численность работников, занятых в добывающем секторе увеличилась с 10,1 до 18,2 % (+8,1 п. п.). Рост промышленного производства обеспечил значительный «рывок» и по всем базовым параметрам развития региона: по сравнению с 2005 г. реальный объем ВРП к 2016 г. вырос на 40,4 %, а собственные доходы регионального бюджета увеличились в 4,6 раз [30, с. 71]. Расчеты за второй временной интервал (2017-2020 гг.) показали, что в этом периоде в промышленном производстве регионов АЗРФ происходило гораздо меньше структурных трансформаций, чем в предыдущем (табл. 3). «Значительный» уровень структурных различий добавленной стоимости, производимой промышленным сектором (IRGRP 2017-2020 = 0,487) был характерен только для одного региона — Мурманской области, где сдвиг вызвало увеличение доли обрабатывающей промышленности (масса сдвига составила +23,1 п. п.) наряду со снижением удельного веса остальных видов промышленной деятельности. Кроме того, два региона (Мурманская область и Республика Карелия) также продемонстрировали «существенные» различия отраслевой структуры инвестиций (IRI 1 W 2017-2020 = 0,320 и I r Inv2017-2020 = 0,373 соответственно). Однако в первом случае структурные трансформации были обусловлены ростом капвложений в обрабатывающую промышленность (за 2017-2020 гг. доля обработки в структуре инвестиций Мурманской области увечилась на 17,5 п. п.), во втором— за счет их сокращения (-17,9 п. п) [31]. В остальных регионах заметных структурных изменений по всем анализируемым параметрам не произошло или они были «весьма незначительны». Расчеты в целом по АЗРФ продемонстрировали в первом периоде (2005-2016 гг.) «низкий» уровень различий отраслевых структур добавленной стоимости (IRGRP 2017-2020 = 0,087) и инвестиций в основной капитал (IrIiw2017-2020 = 0,071) и «весьма низкий» структуры занятости (lRImp2005-2016 = 0,052). Несмотря на относительную стабильность анализируемых структур в их внутреннем строении тем не менее происходили определенные трансформации. В частности, на фоне снижения всех промышленных видов экономической деятельности сектор добычи полезных ископаемых демонстрировал устойчивый рост как в создании добавленной стоимости (+5,1 п. п.), так в инвестициях в основной капитал (+7,1 п. п.) и численности занятых (+0,9 п. п.). При этом темпы структурных сдвигов в этот период имели четко выраженную зависимость от фазы экономического цикла: во время мирового кризиса 2008­ 2010 гг. и валютного кризиса 2014-2015 гг. отклонение долевого соотношения структурных элементов во всех анализируемых структурах заметно увеличивалось по сравнению с последующими этапами экономической активности. Во втором периоде (2017-2020 гг.) все анализируемые структуры характеризовались «весьма низким» уровнем различий (IRGRP 2017-2020 = 0,048, IRI 1 W 2017 - 2020 = 0,052 и lRImp2005-2016= 0,016 соответственно), однако, в отличие от первого периода, в них наблюдалось снижение удельного веса добывающей промышленности при росте доли обрабатывающих производств. Так, в создании добавленной стоимости и капитальных вложениях вклад добывающего сектора снизился на 0,5 и 5,9 п. п., а обрабатывающей промышленности увеличился на 3,6 и 0,4 п. п. соответственно. Серова Н. А., Скуфьина Т. П., 2023 114