Север и рынок. 2021, №3.

СЕВЕР И РЫНОК: формирование экономического порядка. 2021. № 3. С. 7-29. Sever i rynok: form irovanie ekonomicheskogo poryadka [The North and the Market: Forming the Economic Order], 2021, no. 3, pp. 7-29. ПРОБЛЕМЫ ПРОМЫШЛЕННОЙ И ФИНАНСОВО-БЮДЖЕТНОЙ ПОЛИТИКИ НА СЕВЕРЕ И В АРКТИКЕ РОССИИ развертывания новых производственных проектов — бывает редко, но именно она максимально актуализирует позитивный потенциал промышленной политики. Это вариант развития Красноярского края при губернаторе А. Г. Хлопонине и современный вариант развития Мурманской области при губернаторе А. В. Чибисе. Конструктивный диалог власти и бизнеса обеспечивает «гладкую» реализацию не только проектов социальной направленности (КСО-типа), но и, что значительно важнее для долгосрочного развития региона, производственных проектов — подключение к промышленной политике сетей акторов в лице местных университетов, фирм малого бизнеса, научно-исследовательских институтов и др. Совершенно неслучайно, что эта ситуация вероятнее для старопромышленных территорий Арктики, в которых накоплена необходимая институциональная «толщина» в лице предпринимательских, научных и образовательных структур, способных войти в широкие партнерства с местной властью и компаниями для совместной реализации мероприятий промышленной политики. Такова общая схема условий развертывания промышленной политики на арктических территориях, но в ней важны детали. Эти детали создаются конкретным статусом главных участников «диалога» — власти и компаний. Статус и правомочия властей арктических территорий напрямую зависят от географии: как регион «заходит» в Арктику — целиком или частично? Если целиком, тогда полномочия региональной власти не ослаблены для реализации мер промышленной политики, использования ее инструментов и структур в виде парков, кластеров, фондов и др. (Ослабление может прийти и через многочисленность федеральных оборонных структур в лице городов-ЗАТО и дислокации воинских частей и подразделений, нередких для Арктики: случай Мурманской области). Другая ситуация, когда регион частично «заходит» в Арктику, отдельными муниципальными районами и городскими округами. В этом случае неизбежно потенциал региональной промышленной политики для арктических территорий ослаблен тем, что региональное законодательство и многие меры действуют на весь регион в целом, не слишком учитывая сущностную специфику природных и социально-экономических условий Арктики. Такова ситуация в Архангельской области, республиках Карелия и Коми (в Якутии это удается лучше, потому что весь регион климатически и транспортно экстремален, как Арктика). Здесь многое зависит от того, каково соотношение арктического и неарктического промышленных продуктов региона. © Пилясов А. Н., 2021 Если арктический преобладает, то есть шанс, что власть полнокровно отразит особенности своих арктических территорий в мероприятиях и инициативах промышленной политики, если нет — высоки риски унификации. Все перечисленные регионы относятся к зоне Севера и Арктики. Ситуация хуже в Красноярском крае, где есть и сугубо «южные», степные и лесостепные, районы, которые радикально отличаются всем спектром условий от Арктики. Здесь учет из регионального центра особенностей экстремальных территорий Таймыра, Норильского промышленного района, Эвенкии в промышленной политике исключительно сложен. Неслучайно именно здесь этим территориям предоставляется широкая автономия, права местной экономической политики (в короткий период 2000-х гг. даже право субъектности внутри Российской Федерации). На некоторых «городских» территориях российской Арктики, в которых масштабное, интенсивное индустриальное освоение длится более пятидесяти лет и создана диверсифицированная система городского расселения, частично функции региональной промышленной политики могут быть переданы на уровень крупных монопрофильных городов — городских округов, например Норильска, Воркуты и Нового Уренгоя. Результат при этом бывает смешанным. В ряде, обычно «островных», случаев власти города принимают на себя полномочия и становятся полноценными акторами региональной промышленной политики. В других ситуациях моногорода на сети круглогодичных дорог позиция мэра оказывается обычно менее самостоятельной и он редко отваживается на самостоятельные, без оглядки на региональную власть, активные меры местной промышленной политики (присвоение особого экономического статуса моногороду, формирование технопарка, венчурного фонда и др.), не имея для них ни ресурсов, ни желания. Может возникнуть вопрос, а как интегрально оценить «силу» власти в проведении собственной региональной промышленной политики? Ответ очевиден: если все обозначенные во введении семь приоритетных направлений современной промышленной политики в Арктике оказываются задействованными с точки зрения реализации конкретных проектов, речь идет о предельном государственном активизме в региональной промышленной политике. Теперь возникает вопрос по поводу второго важнейшего партнера региональной промышленной политики в Арктике — крупных корпоративных структур. Важнейшие развилки здесь: 23