Север и рынок. 2020, № 3.

Во втором случае может возникнуть иллюзия, что особой промышленной политики вовсе не требуется, потому что ее проводит сама — часто государственная — корпорация. Однако мониторинг деятельности госкомпаний «Роснефть», «Газпром», «Росатом» на территории подтверждает вывод, что им не в меньшей (а даже в большей) степени, чем частным корпорациям, требуется внешний государственный регламент деятельности. Дело в том, что деятельность частных компаний и так находится под пристальным вниманием государства и местных сообществ, поэтому они обычно ведут себя на территории присутствия более социально и экологически ответственно, чем госкомпании. В обоих случаях меры промышленной политики в отношении компаний в новых промышленных районах Арктики должны иметь социальный компонент, связанный не только с вопросами абстрактной социальной ответственности, но и с вопросами укрепления и обустройства локальных баз освоения; обеспечения доступа к корпоративным зимникам местным жителям; установления квот на привлечение местных специалистов, в том числе из числа коренных народов, на работу в новый ресурсный проект и др. Целесообразно эти требования оформить в форме кодекса поведения компании на территории присутствия в Арктической зоне. 4. Новый проект на территории старого освоения В первом и втором случаях речь идет о пионерном освоении новых ресурсов и пространств Арктики и уже в силу этого федеральная промышленная политика обречена иметь активный, целеустремленный и широкий характер. В третьем и четвертом случаях речь идет о различных механизмах «омоложения» старопромышленной территории за счет появления здесь либо принципиально нового проекта, либо проведения процессов модернизации старых, давно работающих, добычных предприятий. Вопросы «омоложения» старых ресурсных провинций Арктики преимущественно относятся к сфере взаимодействия местных властей и ресурсных компаний и очень редко, в самых критичных ситуациях, угрожающих обвальной безработицей ввиду массового закрытия производств и поселков, становятся предметом внимания федерального центра. Очень редко (обычно только когда речь идет не об отдельном проекте, а про целостный упакованный мегапроект развития целой хозяйственной области) удается поднять эти вопросы на федеральный уровень, например, мегапроект «Енисейская Сибирь» губернатора Красноярского края А. В. Усса [10]. Как показывает современный опыт, есть три основных механизма «омоложения» старых промышленных территорий Арктики через развитие добычного сектора промышленности: 1) качественно и технологически новый ресурсный проект (п. 4); 2) «точечная застройка» в виде нового проекта традиционного типа по технологиям и ресурсному профилю внутри старопромышленного района (п. 5); 3) внутренняя инновационная модернизация давно работающего добычного предприятия (п. 5). Первый механизм — появление нового ресурсного проекта и нового актора на старопромышленной территории. Как правило, речь идет о появлении новой подотрасли, например, к традиционной добыче россыпного золота добавляется добыча рудного золота или добыча меди либо добыча газового конденсата добавляется к прежней добыче газа или нефти и т. д. Критерий новизны в оценке нового проекта даже не столько сам природный ресурс, он может быть и прежним, а технология, которая радикально другая, чем была раньше. Например, отработка рудного золота востребует другую технологию, чем россыпного. Именно в новизне технологии самой добычи ресурса — главное отличие третьего случая от второго, когда добыча природного ресурса осуществляется в более традиционном технологическом режиме. Задача промышленной политики, которая реализуется здесь обычно за счет усилий региональной власти, связана с поощрением активной диверсификации и закреплением новой специализации территории, чтобы росток нового направления не зачах, а превратился со временем, возможно, в магистральное направление развития добычной промышленности. Характерный пример — проект отработки золотосеребряного рудного месторождения Купол в Билибинском районе Чукотки, где в течение многих послевоенных десятилетий доминировала добыча россыпного золота. Новые технологии с получением сплава Доре прямо в месте добычи, организационные инновации (вахтовый метод организации работ и др.) с частичным использованием ранее наработанного геологического знания и в большей степени за счет привлечения новых компетенций основным актором — канадской компанией «Кинросс Голд» — опирались на партнерские действия властей округа, которые упростили использование инфраструктуры двух локальных баз освоения — Певека и Билибино. 11