Север и рынок. 2020, № 1.

Масштаб технологических, организационных и институциональных преобразований облика современной промышленности таков, что это дало повод для исследователей в мире говорить о новой промышленной политике [3-5], которая отличается от прежней в первую очередь акцентом на поддержку структурных изменений, имеет не отраслевой (в условиях ограничений ВТО это просто невозможно), а проектно-ориентированный, функциональный характер, реализуется не через меры прямой поддержки (распределение государственных субсидий или инвестиций в развитие приоритетных секторов и отраслей, налоговых льгот), а через институты, изменения «правил игры» на определенных рынках, с сильным акцентом на местные производственные системы во имя совершенствования конкурентных преимуществ и успешной работы на глобальных рынках. Местный бизнес, политические и научно-образовательные, консалтинговые организации вообще играют очень важную роль в формировании этой новой промышленной политики [6, 7]. Стоит важнейшая задача — органично увязать эти новые тренды в мировой промышленной политике с арктической спецификой. Несмотря на то, что арктическая промышленная политика в России пока инерционно сохраняет еще очень много традиционных инструментов и механизмов прежней индустриальной эры, абсолютно очевидно, что проникновение элементов новой промышленной политики в российскую Арктику будет усиливаться. 1. Ресурсный цикл как платформа интеграции промышленной политики и арктической специфики Возникает вопрос: как и на какой теоретической основе можно обеспечить интеграцию промышленной политики и арктической специфики? Учитывая, что важнейшая особенность Арктики по сравнению с районами основной зоны российского расселения состоит в ресурсной природе экономики ее экстремальных пространств, целесообразно выбрать в качестве такой методологической основы концепцию ресурсных циклов советского экономико-географа И. В. Комара [8]20. Ее плодотворность состоит в целостном (а не кусочном!) системном подходе к вопросам природопользования: не только стадия добычи, но вся цепочка технологических превращений и перемещений природного ресурса — как она развертывается в пространстве и во времени от стадий добычи, переработки, транспортировки, хранения до конечных стадий реализации на рынках сбыта и переработки отходов / их возвращения в окружающую среду. Системность — это как раз именно то, что остро недостает сегодня государственной политике в области управления промышленным развитием Арктической зоны, которая пока узко сориентирована только на прямую поддержку реализуемых компаниями крупных ресурсных проектов. Такую системность было проще обеспечить в прежних условиях, когда государство было единоличным актором хозяйственного освоения Арктики, и намного труднее теперь, когда возникли частные и частно-государственные ресурсные корпорации с собственными интересами, радикально отличающимися от общественных и государственных. Результатом современной «дробной» промышленной политики в Арктике является регулярное возникновение межкорпоративных противоречий, противоречий в результате несбалансированности развития различных стадий ресурсной цепочки, которые проходят по зонам ответственности разных компаний и государственных структур. Например, Счетная палата в ходе своей проверки сообщает, что ряд новых арктических проектов компаний — ООО «УК «Востокуголь», ООО «Северная звезда» и АО «Нефтегазхолдинг» — не обеспечены ледокольным флотом и судами арктического класса для перевозки грузов в акватории Северного морского пути [11]. Мышление и планирование мер государственной политики не только по одной добычной стадии, но и по всей ресурсной цепочке, выходящей обычно за пределы Арктической зоны, обеспечивают условия для более сбалансированного и устойчивого развития добывающей промышленности Арктики. В этом случае из зоны государственного внимания не теряются критические точки на путях движения добытого ресурса: например, специальные места для накопления грузов, нефте- и рудохранилища в арктических портах и др. Еще одно достоинство промышленной политики, основанной на концепции ресурсных циклов, состоит в ее экологичности: императивы зеленой экономики утрачивают свой современный декларативный характер и оказываются имманентно внедрены в саму государственную политику в Арктике. Эффективность ресурсной цепочки обеспечивается использованием природосовместимых технологий, которые предусматривают переработку значительной части отходов, образуемых 20 ПодресурснымцикломИ. В. Комарпонимал«совокупность превращенийипространственныхперемещений определенного вещества природы или группы веществ в процессе их выявления, подготовки к освоению, извлечение из природной среды (добычи), переработки, потребления и конечного возвращения в природу после использования [8, с. 81]. В последние десятилетия идеи И. В. Комара о ресурсных циклах развивал ряд ученых [9, 10 и др.]. 44