Севкер и рынок. 2019, №4.

Таблица 6 Некоторые структурные сдвиги в населении и экономике Чукотского автономного округа [21] Показатель 1991 г. 1995 г. 2000 г. Численность постоянного населения (конец года), тыс. чел. 152,1 96,9 67,1 В том числе в (горно)промышленных районах Шмидтовский 13,1(1992) 8,0 4,8 Чаунский 25,5 (1992) 16,4 10,5 Иультинский 11,6 (1992) 8,0 5,6 Беринговский 7,9 (1992) 6,2 3,8 Доля коренного населения, % 8,0 18,2 25,4 Сельское население в среднегодовом наличном населении, % 26,9 29,9 32,4 Производство стеновых материалов + - + Вывозка древесины + - - Производство сборных железобетонных конструкций + - - и изделий Производство нерудных строительных материалов + - - Производство обуви + - - Примечание. Комитет по статистикеЧукотского автономного округа. Промышленность округа 1991-2000 г. После прореживания многочисленных элементов шахтерского расселения возвысились три локальные базы, которые приняли часть мигрантов ликвидированных поселков: город Воркута, поселок Воргашор и поселки Промышленный/Комсомольский. Эти локальные базы стали центрами дислокации для вахтовиков, которые вахтуют отсюда для отработки угольных месторождений, поселки при которых были ликвидированы в 1990-е г. Драма закрытия десятков монопрофильных поселков по всей Арктике, которая наиболее масштабно проявилась на Чукотке и в Воркуте рельефно характеризует арктические особенности старения основных производственных фондов. На «материке» это старение прежде всего происходит по причинам физического износа или морального (технологического) устаревания оборудования. Не так в Арктике. Здесь это «квазистарение» часто происходит не по физическим или технологическим причинам, а вследствие того, что обрывается жизненный цикл отработки ресурса из-за его истощения или резкого ухудшения мировой конъюнктуры. Добычные основные фонды при этом могут быть абсолютно новыми. Для разрешения этого сугубо арктического противоречия, связанного с несоответствием срока жизни месторождения и основных производственных фондов, арктические корпорации широко внедряют вахтовый метод организации работ, то есть используют мобильные производственные и социальные активы, чтобы иметь возможность их гибко передислоцировать из мест с неблагоприятным соотношением цен/издержек в новые места более благоприятной конъюнктуры. В регионах третьей группы — Мурманская обл., Красноярский край (Норильский промрайон, северные районы, Эвенкия), Республика Саха (Якутия), Республика Карелия и Архангельская обл. (без НАО) — потери промышленности были умеренными и значительно затронули не столько корпоративный, добычный, а местный ее сегмент — производство предметов потребления и средств производства для местных потребителей. Например, в Мурманской обл. было прекращено производство коньяков, чулочно-носочных изделий, в Красноярском крае — производство деревообрабатывающих станков, в Республике Саха (Якутия) — выплавка стали, производство стальных труб, виноградных вин, в Республике Карелия — производство тракторов, ДВП, ДСП, чулочно-носочных изделий, коньяков, в Архангельской обл. — производство ДВП, виноградных вин и коньяков. Все эти виды промышленной деятельности еще в начале 1990-х гг. существовали в экономике этих регионов Арктики и Севера, а в середине нулевых годов уже были ликвидированы. Таким образом, по итогам первых полутора десятилетий радикальной рыночной реформы прежде единая картина победоносного утверждения индустриализации во все новых ареалах Арктики и Севера, свойственная позднесоветскому времени, меняется на значительно более поляризованную. Для первой группы сверхуспешных арктических регионов нефтегазодобычи характерно динамичное развитие «корпоративной» добычной промышленности, однако с рисками голландской болезни и значительного выклинивания всех не-углеводородных, но ранее развитых видов производственной