Севкер и рынок. 2019, №4.

с освоением как сухопутных, так и морских, шельфовых месторождений углеводородов Печорского моря. Парадоксальным образом эта часть ближнего севера весь ХХ в., по сути, развивалась в русле традиционной экономики промыслов и оленеводства. На Азиатском Севере старт промышленного развития осуществлялся еще в модели комплексного освоения интегральными комбинатами в 1930-е гг. на Таймыре, в Норильском промышленном районе (добыча никеля, платины, палладия, меди) с использованием как речной, через Енисей, так и через Северный морской путь схемы заброски грузов и вывоза конечной продукции. Через 25 лет новым центром индустриализации стала самая удаленная от центров страны Чукотка (золото, олово), развитие промышленности здесь проходило уже в ведомственной модели. Наличие многочисленных входных баз в виде морских портов определило одновременное возникновение здесь нескольких центров новой горной индустрии. Чуть позднее, чем на Чукотке, но тоже в ведомственной модели началось газопромышленное освоение Ямала, которое шло с юга, от Ханты-Мансийского автономного округа и Тюменской обл. (по Северному морскому пути осуществлялся завоз социальных грузов, а производственные завозились по Оби и ее притокам). Ямал интересен тем, что спустя 40 лет здесь снова началось освоение на крайней его арктической части — полуостровах Ямал и Гыдан — добыча газа и производство сжиженного природного газа, которое уже опиралось преимущественно на морскую (через Северный морской путь) схему доставки грузов и сбыта ресурса. Опора на морскую логистическую схему осуществления индустриализации в 1990-е гг. в Ненецком автономном округе, на Ямале стала настоящим прорывом и нарушением традиций советского времени, когда «подход» промышленности к Арктике в основном проводился через находящиеся на юге районы Севера в результате постепенного проникновения геологов и горняков в Арктику с юга. Все учебники по размещению производительных сил СССР [14-16] исходили из принципа постепенной, эволюционной передислокации форпостных и локальных баз освоения с юга на север. В этом смысле арктическая индустриализация здесь началась совершенно по неожиданному алгоритму, ввиду новаторских размещенческих решений новых ресурсных корпораций. Арктическая индустриализация опирается на сеть городских поселений. В комплексной и даже ведомственной модели эта сеть была очень щедрой, даже избыточной. Поэтому в кризисные 1990-е гг. сжатия арктической промышленности в Чукотском автономном округе, Воркутинском промузле, Норильском промышленном районе была проведена ликвидация десятков монопрофильных поселков. «Прополка» городских поселений была менее решительной в Мурманской обл. (отчасти по причинам того, что многие из них имели статус ЗАТО), в Республике Карелия и Архангельской обл. — в силу того, что здесь советская индустриализация в большей степени опиралась на уже созданную и веками существующую сеть промысловых поселений — имела более инкрементальный, эволюционный, по алгоритму зарубежной Северной Европы, характер. Что касается арктической Якутии, то ее подлинное индустриальное освоение еще впереди. Кроме Тикси, здесь нет опорных городских поселений, на которые может рассчитывать новая индустриализация 2.0. Технологический уклад начала индустриализации значительно различался между регионами российской Арктики, и в еще большей степени — между регионами российской и зарубежной Арктики. Комплексное освоение начала 1930-х гг. опиралось на слабомеханизированные полукустарные промыслы, которые использовали мускульную силу заключенных исправительно-трудовых лагерей и вольнонаемных. Строительство новых рудников, автомобильных и железных дорог осуществлялось преимущественно вручную. Новый виток промышленного освоения Арктики, начатый в 1950-е гг., уже в существенно большей степени опирался на машинный труд и механизацию основных производственных операций. Показатели автоматизации и механизации приближались почти к стопроцентным значениям в конце ведомственной модели освоения Севера и Арктики. По сравнению с периодом 1930-х гг. это была уже совсем другая, машинная индустриализация. Но еще раньше, в 1960-е гг., на зарубежном Севере началась постиндустриальная индустриализация, которая опиралась не просто на количественный рост автоматизации, но на наукоемкие технологии, практически безлюдные бизнес-процессы, недостижимый в советской арктической индустриализации уровень производительности труда в добыче природных ресурсов Арктики, прежде всего углеводородов. То есть на Аляске, на севере Канады, на скандинавском Севере процесс индустриализации с нуля, который начался на 30-40 лет позже, чем в СССР, сразу опирался на постиндустриальные (инновационные, компактные и мобильные) схемы и технологии. Понятно, что