Север и рынок. 2018, N 2.

Тем не менее странам, находящимся на исторически предшествующей неоинституционализму стадии экономического развития, трудно удержаться от соблазна «копирования» и заимствования теоретических конструкций и практических действий ученых и управляющих структур в деле «подтягивания» теории и практики до передового уровня. Российские исследователи в данном отношении зачастую не являются исключением. А поскольку просто заимствование и адаптация тех или иных инструментов и механизмов развития экономики выглядят недостаточными, предлагаются и соответствующие последующие шаги [1, c. 7-65]. Такой подход внешне выглядит вполне логичным, но предполагает первичность формирующихся институтов и автоматического, a priori, достижения экономикой адекватного им уровня. В результате институты начинают рассматриваться как некий универсальный инструмент, внедрение, использование и совершенствование которого является залогом устойчивости и необходимых темпов экономического развития. Не случайно либеральные экономисты зачастую обосновывают существующие неудачи экономического роста незавершенностью институциональных преобразований. В предлагаемой статье авторы не только сознательно оставляют в стороне аксиоматические положения неоинституциональной теории, но и дистанцируются, насколько это возможно, от существующей полемики по ее проблемным положениям как концептуального, так и прикладного характера. Основой излагаемой позиции является гипотеза об уровне институциональной развитости экономических субъектов и, как следствие, о существующих противоречиях формирующейся институциональной среды. Кроме того, предполагается, что достаточно существенная экономическая дифференциация российских регионов «сдвигает» анализ выдвинутой проблемы на уровень субъекта Федерации (Республики Карелия) [2, c. 30-39] и обусловливает усиление внимания к процессам формирования институциональной среды в отдельном регионе. Важно также отметить, что регионализация экономики России не означает адекватности различий институциональной среды, что является важнейшим условием функционирования федеративной экономики. Не подлежит сомнению, что основной массив формальных рыночных институтов создается федеральной властью и является обязательным для региона. Следует также помнить, что в «бурные 90-е» в регионах было принято достаточно нормативно-правовых актов, в той или иной мере противоречащих федеральному законодательству. Однако в начале 2000-х гг. по инициативе В. В. Путина была развернута и в значительной мере реализована кампания по устранению этих противоречий. Тем не менее проблема влияния, роли и значения федерального законодательства для формирования и стимулирующего функционирования региональной институциональной среды остается актуальной, поскольку обязательный характер его исполнения далеко не всегда учитывает особенности региональной экономики. Частная собственность и рыночная конъюнктура: мера влияния Частная собственность как основа рыночной институциональной среды ориентирует ее прогрессивное развитие, рост масштабов и эффективности деятельности хозяйствующих субъектов. Региональная статистика в целом подтверждает зрелость данного института: согласно данным Карелиястата, в общем числе предприятий и организаций (23 562 на начало 2015 г.) почти 85 % составляют субъекты частной собственности (здесь и далее статистические данные приводятся по официальным изданиям Росстата и Карелиястата: [3-12]). Однако вывод о законченности становления института частной собственности с позиций поведения бизнеса и наемных работников был бы излишне оптимистичным. Институциональная структура занятости дает несколько иную картину «господства» частной собственности: в общей численности занятого населения на ее долю приходится только 55,6 % (государственная и муниципальная собственность притягивают 35,5 %). Применительно к занятым на учтенных предприятиях и в организациях статистика еще более категорична: занятость на предприятиях и в организациях частной формы собственности уступает занятости в государственной и муниципальной сфере — 41,3 против 49,4 %. Безусловно, значимость частной собственности как основополагающего института рыночного механизма предопределяет соответствующий характер функционирования государственных и муниципальных предприятий, и органы власти являются «всего лишь» учредителями. Тем не менее рыночная целевая ориентация этих структур, управленческие механизмы, организация и оплата труда, взаимоотношения работников значительно отличаются от аналогичных параметров коммерческих организаций. Вывод может быть сделан только один: поскольку работодателем значительной части населения, в том числе менеджмента, по-прежнему остается государство, институт частной собственности в регионе вряд ли можно признать завоевавшим прочные мировоззренческие позиции. 46